Рустам Ибрагимбеков: Дом на песке

Отец (испуганно). Что с тобой? Тебе плохо.

Мать. Все в порядке. Сейчас пройдет.

Отец. Где лекарство?

Мать. В сумке.

Отец поспешно достает из сумки пакетик с лекарством. Помогает Матери проглотить таблетку и запить ее водой.

Эльдар (бросив камень у скалы). Что случилось?

Отец. Приступ.

Мать. Ничего, ничего... Сейчас пройдет.

Эльдар (идет к навесу, помогает Матери сесть на кровать). У тебя озноб...

Мать. Это пройдет... (Начинает задыхаться, озноб сменяется мышечными судорогами по всему ее большому, грузному телу.)

Эльдар (в отчаянии). Я же просил тебя!.. Я же просил тебя не трогать эти камни!

Мать. Ничего, ничего, все обойдется... Ты напрасно сердишься... Я прекрасно себя чувствую, когда работаю.

Эльдар. Я не сержусь.

Мать. Мне не тяжело... Я тихо-тихо все сама перетаскаю... Это даже полезно... И силы у меня еще есть. Ты не думай... Спроси у Отца. Он видел, сколько я за один день сделать могу

Отец. Да-да, ты много работаешь...

Эльдар. Мама, тебе нужно полежать сейчас... Ну, прошу тебя. Папа, дай подушку... вот так... (Укладывает Мать на кровать.) Лучше на спине...

Мать. Да. Так легче дышать... (Закрывает глаза.) Сейчас все пройдет... Это недолго... Устала... А раньше цемент мешками таскала... Кажется, это совсем недавно было. А уже тридцать лет прошло. (Эльдару.) Ты помнишь, как я детский дом строила?

Эльдар. Помню, мама.

Мать. Крыши не было, дверей тоже... одни стены торчали, да и то не все... А у меня двести ребят под открытым небом. И мои трое с ними... Акифа еще не было. Ты помнишь, Эльдар?

Эльдар. Помню.

Мать. И все равно к Седьмому ноября все было готово... Да, тогда у меня были силы.

Отец. Ты и сейчас молодцом.

Мать. Я не жалуюсь... Куда-то сестра твоя запропастилась.

Эльдар. Она была у меня сегодня.

Мать. Я очень тебя прошу - будь повнимательней к ней, она такая одинокая.

Эльдар. Хорошо, мама.

Мать (не открывая глаз). А помнишь, как я вам читала? Вы очень любили слушать, когда я вам читала. Больше всего вы любили "Оливера Твиста"... Света не было... Ты все время хотел дотронуться до керосиновой лампы. Пока не обжегся. Помнишь?

Эльдар. Да, мама.

Мать. Но это было раньше... А потом я выбросила ваши пирожные. До сих пор не могу простить себе... (Отцу.) Ты этого не знаешь... Это было без тебя... Ты был на фронте.

Отец. Я знаю. Ты много раз рассказывала.

Мать. Разве? Я не помню... Я выбросила эти пирожные. Они начали спорить из-за них, мои дети. А я рассердилась... Я очень не любила, когда они что-нибудь жалели друг для друга. Я заплатила за них треть зарплаты, как сейчас помню, сто двадцать рублей каждое... все три почему-то были разные... И дети чуть не подрались из-за них. Я так испугалась... Я так хотела, чтобы они любили друг друга... И вдруг из-за пирожных столько злости... Даже когда я попросила их, они не хотели уступить друг другу... И тогда я выбросила эти пирожные. Все три... Они плакали... Они были очень голодные. Им даже хлеба досыта не доставалось тогда... Мне так было их жалко, моих маленьких деток...

Эльдар. Но зато мы никогда больше не спорили из-за еды.

Мать. Я так хотела, чтобы они выросли дружными.

Отец. Они очень дружат. Напрасно ты сомневаешься в этом. Правда, Эльдар?

Эльдар. Да, папа.

Мать. Я очень хочу, чтобы здесь был дом, - тогда они хоть летом будут жить все вместе... как раньше... Они так редко видятся... Это будет их общий дом... (Сделав усилие, открывает глаза, смотрит на Эльдара.) Вы обещаете мне, что вы будете приезжать сюда каждое лето?

Э л ь д а р. Да, мама.

Мать (Отцу). Ты тоже?

Отец. Конечно. Как же они смогут без тебя и без меня? Мы будем приезжать сюда вместе.

Мать (глаза опять закрываются). Они как будто чужие люди... Каждый занялся своим делом и забыл о других... И с каждым годом все хуже и хуже...

Отец. Это временно. Поверь мне... Они любят друг друга по-прежнему... Так же, как и мы их. Правда, Эльдар?

Э л ь д а р. Да, папа.

М ать. Я так хочу, чтобы у них был общий дом...

За забором возникает тарахтенье трактора, приближающегося к даче. Мать, вздрогнув, открывает глаза. Прислушивается... В калитке появляется Гулам. Он, пятясь спиной, направляет движения трактора. Мать, ахнув, тяжело садится на кровати. Отец обеспокоено на нее смотрит.

Ничего, ничего... Я лучше себя чувствую.

В калитку, опередив трактор, проскальзывает Агамейти.

Гулам. Так... Разворачивайся... Стоп... Сейчас откроем ворота... (К. Агамейти.) А ты, бездельник, опять здесь?! Смотри, дождешься ты у меня выселю за тунеядство. Это тебе не Франция... Кто не работает, тот не ест... (Подходит к навесу.) Халида-ханум, я человек слова - трактор "ЧТЗ" в вашем распоряжении, можете использовать сколько хотите и для чего хотите: и скалу вам уберет и камень перебросит... Эльдар, приветствую. Я говорю: разве это подходящее занятие для интеллигентного человека - камни таскать! И это, как говорит Адочка, в эпоху, так сказать, научно-технической революции! Ну, Халида-ханум, с чего начнем?