Илья Ильф: Светлая личность

"Что скажет Каин Александрович?" - тоскливо думал невидимый.

Глава III

"Кто - куда, а я - в сберкассу!"

Приход невидимого на службу вызвал в отделе благоустройства необыкновенный переполох. Первое время ничего нельзя было разобрать. В общем шуме выделялся полнозвучный голос Каина Александровича и дрожащий тенорок Филюрина.

- Этого не может быть! - кричал Доброгласов.

- Ей-богу! - защищался Филюрин, - Спросите Бабского!

Служащие бегали из комнаты в комнату с раскрасневшимися лицами и на все расспросы посетителей отвечали:

- Ну, чего вы лезете? Разве вы не видите, что делается? Приходите завтра.

Все приостановилось. Справок не давали, касса не работала, и в задней комнате потухал брошенный курьерами кипятильник "Титан". Было не до чаю.

- Это бюрократизм! - кричали ничего не понимавшие клиенты отдела благоустройства.

Впрочем, никто ничего не понимал.

У кабинета Доброгласова плотной кучей столпились служащие. В арьергарде топтался боязливый Иоаннопольский, беспрерывно шепча:

- Что? Что он сказал? Это Филюрин сказал? А Каин? Что Каин ответил? С ума можно сойти. Что? Абсолютно не видно? Стул перевернул? А что Каин ему? Подумать только! Этого нигде в мире нету!

- Ну, нету! В Америке, наверно, есть и не такие!

- Как вам не стыдно это говорить. При чем тут Америка!

- Не мешайте! - шептал Евсей Львович. - Тише! Что он сказал? А Каин? Вы знаете, Каин не прав. Нельзя же так кричать на невинного человека. Впрочем, при его вспыльчивом характере...

В это время Каин Александрович наседал на растерявшегося невидимого.

- В конце концов это не дело администрации, а дело месткома.

Робкий голос Филюрина стлался по самому полу. Может быть, он стоял на коленях.

- Я только об одном прошу - чтобы мое дело разобрали!

- Можно разбирать только дело живого человека. А вы где?

- Я здесь.

- Это бездоказательно! Я вас не вижу. Следовательно, к работе я вас допустить не могу. Обратитесь в страхкассу.

- Но ведь я же здоровый человек.

- Тем более. Воленс-неволенс, а я вас уволенс.

Сотрудники переглянулись.

- Самодур, - прошептал Иоаннопольскии. - Без согласования с месткомом!

- Да, да, Филюрин, - продолжал Каин Александрович, - хватит с меня управделами ПУМ-а. Еще и невидимого держать. Берите бюллетень и идите. Идите, идите! Вы же видите, что я занят!

- Меня убили! - закричал невидимый. - У меня украли тело!

- Раз вас убили, страхкасса обязана выдать вам на погребение!

- Какое может быть погребение живого человека!

- Это парадокс, товарищ, - ответил Каин Александрович. - В отделе благоустройства не место заниматься парадоксами, а место заниматься текущей работой. Как решит РКК, так и будет. Вы ушли?

Ответа не было. Испугавшись слова "парадокс", Филюрин покинул кабинет и очутился среди сотрудников.

Сотрудники сначала рассыпались в стороны, крича изо всей силы: "Где вы, где вы?"

- Здесь, у арифмометра. Вот я поднял пресс-папье, а Каин говорит, что я не существую. Я в состоянии работать.

После пугливых расспросов и столь же пугливых ответов невидимого, служащие уяснили, что Филюрин в еде не нуждается, холода не испытывает, хотя и исчез, будучи голым, что тело свое ощущает, но, как видно, его все-таки, нет, и чем он только что поднял пресс-папье, он и сам не знает.

- Прямо анекдот! - повторял невидимый.

Но событие было настолько поразительным, что общей темы для разговора не нашлось. Стало скучновато.

- Ну, что новенького в отделе? - спросил Прозрачный, хотя за последний год единственной новостью было его собственное исчезновение.

- Ничего, - ответил Иоаннопольский, - говорят, новая тарифная сетка будет.

- Три года говорят, - послышался из-за арифмометра безнадежный ответ невидимого.

- Да.

- Вы знаете, меня еще и обокрали! Ей-богу! Все чисто украли.

- А вы заявили в милицию?

- Да зачем заявлять? Ведь мне-то уже не нужно! - с горечью произнес голос регистратора.

- Это вы напрасно, Егор Карлович. Если все так будут относиться, то такой бандитизм разовьется!

Филюрин осмотрелся. Все было прежнее, давно известное, еще вчера надоедавшее, а сегодня бесконечно милое и невозвратимое - счеты с костяшками пальмового дерева, черный дыропробиватель, линейки с острыми латунными ребрами и толстая, чудесная книга регистрации.

- Как же все это произошло? - спросил Евсей Львович. - Расскажите подробно.

Филюрин повторил все, что он рассказывал уже Доброгласову. И так как сотрудники все это слышали, стоя у дверей кабинета, рассказ показался им не таким уже удивительным.