Валерий Исхаков - Без жалости

- Предупреждала, - кивнул Кириллов.

- Значит, не о чем тут говорить. В общем, так. В версию про несчастную любовь я не верю. И если начну копать - а копать я умею, я на этом собаку съела, - то рано или поздно до настоящей причины докопаюсь. Тебе это надо? Тебе это не надо. Поэтому договоримся полюбовно. Ты помогаешь мне по-братски, как завещала Ирина, - а я возвращаю тебе все ее письма и фотографии и навсегда забываю о твоем существовании.

- Чем же я могу тебе помочь?

Лара объяснила - чем. Теперь, когда Ирины не стало, Лара не хочет больше мучиться и прятаться от всех. Она давно любит Валерия Павловича. И он тоже к ней неравнодушен. Лара это знает. Женщины всегда знают. И Ирина тоже знала и ничего не имела против, но не могла же она сама уложить мужа к подруге в постель. Но теперь, когда ее нет... Нет, сводник в лице Кириллова ей без надобности. Сама управится.

У Лары проблема в другом. Анна Львовна - вот ее проблема. Она старуху хорошо знает. Снобизма и спеси в ней - немерено. Хоть и не дворянских кровей. И никогда, никогда не примет она Лару в семью с таким довеском. То есть с Лялей. Сенокосов добрый, он бы принял Лялю и полюбил, но Анна Львовна... Страшно даже подумать. Вот и получается, что взять Лялю с собой Лара не может. И оставить тоже не может. Какое-то странное противостояние у нее в семье по поводу Ляли. И муж, и свекровь каждый в отдельности вроде бы неплохо с ней обходятся, но вместе - никак. Словно поделить ее не могут. Вот Лара и хочет, чтобы Кириллов помог ей разобраться, в чем у них там причина раздоров.

- Ты же разведчик, правда? - усмехнулась она. - У вас там свои приемы, устройства разные, микрофоны... В общем, мне нужны твои наблюдения и твои предложения - как выбраться из моего болота, ног не замочив. Чтобы тут меня отпустили, а там приняли.

- На свободу с чистой совестью?

- Вот именно! Помоги мне, Игорь, я тебя очень прошу!

Кириллов развел руками. Странные существа - женщины. Сначала шантажируют, потом просят о помощи. И так искренне - не знал бы их, поверил бы. Но ведь знает точно, что стоит ему сейчас тебе отказать - и Лара снова начнет его шантажировать...

- Ладно. Иди пока домой, Пенелопа. Подумаю я над твоей проблемой. Через неделю позвони.

- А нельзя как-нибудь...

Кириллов встал и повторил - очень спокойно, но убедительно:

- Через неделю.

- Все-все, я поняла, я уже ухожу...

И она ушла. Кириллов проводил ее, запер дверь, вернулся в комнату, задернул шторы и только потом при свете настольной лампы достал из кармана и прочитал письмо. Спокойное и деловое. Не прощальное послание любимому человеку, а документальное подтверждение его невиновности. С полным изложением причин самоубийства. И даже справка о заболевании Ирины была к письму приложена. Дочитав, Кириллов порвал письмо, справку и конверт в мелкие клочья, клочья сложил в большую пепельницу и поднес зажигалку.

5

Прошла недели. И еще одна. И еще день или два. И вот однажды вечером муж Лары, Андрей Дмитриевич Фурманов, как обычно, в обычном своем виде: грязноватая майка, тренировочные штаны, несвежие носки - улегся в гостиной на диване. Он шуршал газетой, временами заглушая звук телевизора, прибавлял звук - и снова шуршал газетой, одним глазом кося на экран. Телевизор здесь с утра до вечера не выключали, только во время общих разговоров убавляли звук. Фурманов предпочитал спортивные передачи и боевики, а его мать, Марина Яковлевна, - сериалы. Тут же, возле отца, вертелась Ляля. На первый взгляд взрослая девушка, но одета, как ребенок: короткая клетчатая юбочка, кофточка на голое тело, белые гольфы. Она забралась на диван и ласкалась к отцу. Выглядело это несколько двусмысленно. Он нехотя, не глядя, поглаживал дочь по голове. Послышались звук отпираемой двери и в коридоре громкий голос Лары: "Сюда, пожалуйста... А теперь налево... Мама, отойдите, пожалуйста, вас придавят... А теперь сюда".

Фурманов убавил звук в телевизоре и приподнялся на локте, столкнув Лялю с дивана, как надоевшую кошку. Та без обиды вскочила и на одной ножке поскакала навстречу матери, которая твердым, решительным шагом входила в комнату. Следом грузчики, пыхтя, на толстых брезентовых ремнях тащили старое пианино. За ними с перекошенным от недовольства лицом шла Марина Яковлевна.

- Вот сюда, пожалуйста... - распоряжалась Лара. - Нет - чуть ближе к дивану... Да, пожалуй, вот так.

Грузчики поставили пианино недалеко от дивана. Лара достала из сумочки кошелек с деньгами, чтобы расплатиться с грузчиками, но спохватилась: