Фазиль Искандер - Морской скорпион

Таксист выпустил ломик и схватился за грудь.

- Убил, - сказал он удивленно. Никто не почувствовал силы удара и не поверил его словам. Второй шофер помог ему сесть в машину и увез в больницу.

Володя выбрался на трассу и на попутном грузовике уехал домой, еще не зная, что таксист через два часа скончается в больнице. Лезвие ножа задело сердце. На следующий день, узнав, что таксист умер, Володя сам пришел в милицию. Таксист был единственным сыном известного в Эндурске старого уголовника, который отпустил бороду в знак мести и громко говорил всем, что убьет убийцу сына и судью, если тот не приговорит его к расстрелу.

Несколько судей отказывались браться за дело, несколько {118} раз сам Володя, пользуясь своим правом, отклонял помещение суда, как недостаточно безопасное.

Наконец суд состоялся. Все прибывшие на суд из Эндурска были тщательно обысканы. Тем не менее угрозы отца, сидевшего на судебном заседании, безусловно повлияли на решение суда. Суд приговорил Володю к двенадцати годам колонии строгого режима по обвинению в злонамеренном убийстве... в пьяном виде. Директор эндурского привокзального ресторана представил следствию счет, из которого следовало, что Володя со своими друзьями выпили полдюжины бутылок водки и столько же вина, что, конечно, было ложью.

Верховный суд республики, куда осужденный через своего адвоката обратился с жалобой, отклонил ее и признал приговор справедливым.

Обо всем этом Сергей узнал уже в Москве, куда Володя ему писал письма из одной из северных колоний, где он работал на лесоповале.

Через брата Володи Сергей связался с адвокатом, который выслал ему копию судебного заключения и свидетельские показания. Даже по этому совершенно официальному документу было видно, что мера наказания страшно завышена.

Сергей владел пером и иногда выступал в центральных газетах и журналах по вопросам истории и социологии. Он решил попробовать написать в газету. Даже по материалам самого судебного следствия, явно пристрастного, было ясно, что судить Володю можно было только по статье о превышении мер самообороны. А эта статья предусматривала совершенно другие сроки наказания.

Сергей написал очерк, и, по мнению всех, кто его читал, он получился убедительным. Сергей принес его в одну из центральных газет. Вместе с очерком он отдал в газету и все материалы судебного следствия.

Очерк держали около двух месяцев, и в конце концов заведующий отделом вернул его, похвалив за стиль и как-то интимно объяснив, что именно их газета не может выступить по этому вопросу.

Через несколько дней Сергей отнес очерк в другую центральную газету. Очерк опять долго продержали, и в конце концов заведующий отделом сообщил ему, что редколлегия разделилась поровну, но, к сожалению, главный редактор оказался на той стороне, которая против печатания, и она перетянула.

- Если бы он не был выпивши, - сокрушенно сказал {119} заведующий, еще можно было бы что-нибудь сделать... Но сейчас, когда идет кампания против пьянства...

Сергей продолжал переписываться с Володей и, рассказывая о ходе дела, старался поддерживать в нем надежду. В ответных письмах Володя настойчиво просил его обратиться к известному журналисту, прославившемуся своими судебными очерками. Он уверял его, что тот в курсе дела и должен помочь.

Сергей сомневался в помощи этого известного журналиста, но, когда второй раз отказали, он решил найти его и поговорить с ним. Как раз в тот день в газете, где работал этот журналист, появился его очерк, в котором разоблачалось взяточничество в одном московском учреждении.

Сергей пришел в редакцию и спросил, как найти этого прославленного журналиста. Один из сотрудников редакции сказал, что тот сейчас обедает, и, проводив Сергея в столовую, кивнул на столик, где в одиночестве сидел этот человек.

Сергей стал дожидаться, когда тот закончит обедать. Прославленный журналист каким-то образом заметил кивок сотрудника редакции в сторону его стола и сейчас, продолжая обедать, время от времени бросал на Сергея враждебно-подозрительные взгляды. Во всяком случае, Сергею так показалось.

Тем не менее, когда тот приступил к кофе, Сергей подошел к его столику, представился и сказал, по какому делу он хочет с ним поговорить.

- Да, я в курсе, - кивнул ему журналист, отхлебывая кофе и как будто становясь более доброжелательным, - приезжал его брат и показывал материалы... Выступить я не могу, поскольку сейчас идет борьба с пьянством, но сделаю то, что в моих силах.