Шолом Алейхем - Кровавая шутка

Даже до Сарры Шапиро дошли слухи о том, что её дочь нехорошо себя ведет. Мать приехала на дачу якобы с целью посмотреть, не скучает ли Бетти по дому, а кстати, конечно, побеседовать сторонкой об этом новом "шлим-мазл", который пристал к её дочери. Бетти, собственно, должна понимать, что мать не возражает против этого знакомства, хотя шурин этого парня и переплетчик, что никак не вяжется с фамильной гордостью славутских Шапиро... Но дело не в том. Речь идет только о том, что, живя у богатой тетки, надо знать, как держать себя...

Сарра имела еще в виду поговорить с Бетти относитедьно их бывшего квартиранта. Ох этот квартирант! Он оказался воплощением не только общееврейского несчастья, но и ее, личного. От одних разговоров и пересудов можно с ума сойти. А тут еще ни с того ни с сего приехали два еврея, назвались отцом и братом Рабиновича и превратили его в лгуна и авантюриста. Потом оказалось, что все это галиматья, что они просто - жулики, приехавшие с целью выманить деньги у честных людей якобы для спасения заключенного. И еще привозят с собой какое-то фиктивное письмо от раввина, какие-то квитанции и тому подобные подозрительные документы. Все это она узнала от Кецеле. Эти типы у него ночевали, и Кецеле сам видел их бумаги. Стало быть, выходит, что обманщики - они, а не Рабинович? Разберись тут в этой кутерьме. Надо непременно поговорить с Бетти, но как с ней говорить, когда она и слушать не желает! К тому же в последнее время Бетти вообще ведет себя более чем странно. Мамаше и больно и стыдно. Тойба тоже жалуется. Она ничего плохого не говорит, но удивляется, что Бетти не ест, не пьет, все время занята какими-то делами...

- Вот возьмите, к примеру, этого пинского парня, - говорит Тойба. - Пусть Господь не накажет меня за мои слова! - ведь он приходит сюда чуть ли не каждый день. И как только придет, оба удирают в лес и секретничают: шу-шу-шу, шу-шу-шу. Вот и сейчас они в лесу уже больше часа. Спросите, к чему секретничать, когда мы все знаем, что говорят они о Рабиновиче? Конечно, освобождение заточенных великое дело, но жертвовать ради этого собой... Об этом в наших книгах ничего не говорится... Если же исходить из того, что она считает Рабиновича своим женихом, то, во-первых, это еще вопрос. Вы, Саррочка, простите, что я так откровенно с вами говорю: мы, Шапиро, не любим лукавить. А во-вторых, хотя этот Рабинович и ни в чем не повинен, но уж одно то, что он столько времени просидел в тюрьме, как хотите, оставляет несмываемое пятно на человеке. Можете на меня сердиться, но я должна сказать, что такой человек нам не ровня. Почему вы не берете варенья? Берите, прошу вас.

- Спасибо, родная, я уж пробовала, - отвечала Сарра. - Ах, милая, кто теперь думает о таких вещах? Речь идет...

Появление Бетти оборвало интересную беседу. Бетти чем-то встревожена. Сарра, хорошо зная свою дочь, не рискнула её расспрашивать о причинах.

- Может быть, ты попробуешь варенья? - спросила тетя Тойба с обычной усмешечкой.

Но Бетти поблагодарила её взглядом, который отшиб у тетки всякую охоту повторить свое предложение.

- Хорошо, мама, что ты приехала, - сказала Бетти. - Мы едем домой.

Не помогли никакие просьбы тети Тойбы, ни расспросы о причинаx... Бетти настояла на своем.

- Сделайте мне хоть маленькое одолжение! - умоляла Тойба. - Возьмите хоть полбанки варенья.

Не дожидаясь ответа, Тойба стала перекладывать варенье из одной банки в другую и, убрав в буфет банку, где оставалось больше половины, всучила вторую насильно Сарре.

Сарра так была ошарашена неожиданным отъездом дочери, что никак не могла сообразить, что ей делать с навязанной банкой... И только в вагоне, оглядевшись и заметив, что держит в руках дурацкую банку, недолго думая швырнула её за окошко с таким видом, точно в этой банке заключались все её несчастья и заботы.

***

Бетти стояла у вагонного окна, следя за убегавшими назад деревьями, мазанками и телеграфными столбами. Мысли её возвращались к недавнему прошлому.

Она думала о знакомстве с Беней Гурвичем, ставшим близким ей в последние дни. Она боялась признаться самой себе, что этот человек, несмотря на свойственные ему странные, несколько шутовские манеры, симпатичнее всех других знакомых молодых людей. Больше всего ей в нем нравились удивительная простота и откровенность. Человек без задних мыслей: говорит то, что думает, и думает то, что говорит.

Уже со второй встречи он сказал ей, что она ему нравится, что он оценил её по достоинству еще в ту ночь, когда Рабинович познакомил его с ней на улице, ведущей к вокзалу... Сказал, что готов для нее и для того, что ей мило и дорого, пойти на какие угодно жертвы...