Гусейн Аббасзаде: Белка

С детства Бахыш помнил, что жители Апшерона используют корни марены двояко: чаще всего для лечения - нету лучше лекарства от камней в почках или, скажем, от воспаления мочевого пузыря. А еще красят мареной нитки. Прекрасная получается краска и очень стойкая.

Поздоровавшись, Бахыш поинтересовался:

- Лечиться собираетесь? Тот кивнул.

- Врачи говорят - камни в почках. Ничего не поделаешь - возраст. А этот отвар здорово помогает.

В тот день они впервые долго беседовали, неторопливо гуляя по роще. Бахышу-киши нравилось, что этот человек - образованный, начитанный разговаривает с ним как с равным, даже более того - почтительно, как младший со старшим. На следующее утро Бахыш отыскал несколько больших кустов марены, аккуратно выкопал их корни и завернул в газету, чтобы при встрече передать новому знакомому. Но тут как раз пришел вызов из Белоруссии, Бахыш улетел, и до сегодняшнего дня они уже не виделись.

Когда приехали в город, спутник Бахыша написал на листке бумаги номер телефона и, передавая его леснику, пояснил:

- Если вдруг возникнет необходимость возвращаться в пансионат поздно вечером, позвоните, пожалуйста, с удовольствием вас подвезу.

Бахыш-киши поблагодарил, аккуратно сложил листок и сунул его в карман.

...Наконец-то стало прохладнее, подул легкий ветерок. Бахыш-киши зевнул, глаза у него слипались,- в самом деле, сколько можно без отдыха быть на ногах! Нагнувшись, он заглянул в клетку: белка, казалось, дремала, стоявшая перед ней длинная чашка была до краев полна водой,- значит, она больше не пила.

Бахыш-киши обрадовался, что зверек спит спокойно, что ветер наконец подул. Он искупался под душем, вынес на балкон раскладушку, постелил на нее тюфяк, принес свежую простыню. Лег - и блаженная истома охватила его, он словно бы парил в невесомости. Ему казалось, что еще мгновение - и он уснет, но на самом деле он не спал долго, очень долго...

И всегда было так - стоило ему лечь на раскладушку на балконе этого нового дома, память уносила его в прошлое.

Он вспоминал, как с фронта его, раненого, привезли в Баку и поместили в госпиталь. Госпиталь располагался в трехэтажном школьном здании на углу Красноармейской и 6-й параллельной. Бахыш от души радовался, что ему посчастливилось попасть на лечение в родной город, но удобств, конечно, в ту пору не было никаких. Госпиталь был переполнен, многие больные лежали на раскладушках прямо в коридорах, в вестибюлях - везде, где было место. Стояла зима, из окна, у которого была раскладушка Бахыша, сильно дуло. Холод мешал уснуть.

Всякий раз, когда внизу открывалась дверь, волна холодного воздуха окатывала раненых. К тому же здание почти не отапливалось, батареи были чуть теплые, и Бахыш, потерявший при ранении много крови, ночами подолгу не мог уснуть, и это усугубляло его страдания. Но позвать врача или медсестру Бахыш стеснялся - люди и так целыми сутками на ногах, не знают ни покоя, ни отдыха... ничего с ним не случится, перетерпит.

Но однажды ночью в отделении дежурила медсестра Ширинбаджи, которая давно нравилась Бахышу. Обходя больных, она заметила, что Бахыш не спит, но в первый раз ничего не сказала. Через полчаса она снова появилась у постели раненого, поправила ему подушку, спросила шепотом:

- У вас болит что-нибудь? Бахыш помотал головой.

- Тоща почему вы не спите?

Бахыш постеснялся сказать правду этой молодой красивой девушке. Он лежал, молча глядя на нее.

- Я принесу вам снотворное,- сказала Ширинбаджи,- выпьете и сразу уснете.

- Не знаю...

Но Ширинбаджи уже направлялась в ординаторскую. Вскоре она вернулась с таблеткой и стаканом воды. Бахыш молча выпил пилюлю, отодвинул стакан в сторону. Но, видно, Ширинбаджи почувствовала, что раненому мешает холод. Минут через десять она снова пришла, неся байковое одеяло, укрыла им Бахыша, заботливо подоткнула с боков.

- Вот теперь вам будет хорошо...

- Как вы догадались? - улыбнулся Бахыш.

- А вот догадалась! - улыбнулась Ширинбаджи.

Этой симпатичной девушке было от силы лет восемнадцать. Этим летом она окончила школу и пошла работать в госпиталь. Раненые очень любили ее - для каждого у нее находилось ласковое слово, улыбка, а то и просто добрый взгляд. Все раненые утверждали в шутку, что чувствуют себя лучше, когда дежурит Ширинбаджи. Собственно, настоящее имя девушки было Антига. Ширинбаджи (Ширинбаджи - дословно: сладкая сестра.) ее нарек молодой азербайджанец, лечившийся здесь, мичман Черноморского флота. Давно уже этот мичман поправился и уехал на фронт, а имя не забылось - уж очень оно подходило девушке. Кажется, оно ей самой нравилось.