Игорь Яркевич - Ум, секс, литература

Русский писатель пока не знает, кем он хочет стать после смерти. Да и вообще русский писатель не любит думать ни о смерти, ни о том, что будет после смерти.

Как-то раз американский писатель был со своими друзьями в бане. В туалете бани американский писатель заметил писающего турка и, постояв рядом с ним, испытал огромное наслаждение, как физиологическое, так и эстетическое. Но друзья писавшего турка потребовали у американского писателя денег. Стоял американский писатель рядом с писающим турком? Стоял. Испытал наслаждение? Испытал. А за наслаждение надо платить. Но американский писатель отказался платить деньги друзьям писающего турка. Тогда друзья писающего турка испиздили американского писателя. А друзья американского писателя ничем не смогли ему помочь - друзья писающего турка заодно испиздили и друзей американского писателя.

Русский писатель тоже однажды был с проституткой Грушей в бане, где и предложил проститутке Груше поебаться. Но Груша снова категорически отказалась ебаться с русским писателем - с пьяными грязными скотами она из принципа бесплатно не ебется. Тогда русский писатель признался Груше в любви. Груша сказала, что она сама уже давно любит русского писателя, поэтому тем более не будет с ним бесплатно ебаться. И за деньги тоже. Хотя сама очень хочет, потому что любит. Вот и поди пойми после этого женщин!

У американского писателя была свободная минута, и он зашел в храм. Американский писатель так и не понял, в какой же он зашел храм - собор, костел, мечеть, синагогу или что-то буддийское, но ему было в храме очень интересно. Американский писатель в очередной раз понял, как он все-таки далек от Бога и какая у него скучная, тоскливая, неинтересная жизнь.

И русский писатель в свободную минуту заглянул в православный храм. Русскому писателю в храме очень понравилось: тихо, немноголюдно, пахнет ладаном, что-то непонятно-православное бормочет священник... Хорошо было русскому писателю в храме! У него даже потеплело на душе. Только одна из женщин, работающих в храме, заметила, что русский писатель растерянно бродит от иконы к иконе, но так ни перед одной иконой свечки и не зажжет. Женщина решила помочь русскому писателю и спросила - а какую же конкретную икону ищет русский писатель? Может, икону с образом Богоматери? Или икону с образом Иисуса Христа? Пожалуйста, вот они, эти иконы. И русский писатель в любой момент может зажечь перед ними свечку. Но русский писатель ответил, что он ищет совсем другие иконы, чтобы зажечь перед ними свечку: икону с образом русской литературы и иконы с образами русских писателей - например, Толстого, Бабеля или Пастернака. Работающая в храме женщина растерялась. Она ничего про такие иконы не знала.

Пришлось позвать священника. Священник, пожилой интеллигентный мужчина с красивой седой бородой, попытался, цитируя изречения апостолов и отцов церкви, объяснить русскому писателю, что храм - это все-таки храм, а не бордель, не казино, не ресторан, не библиотека, не магазин, не стадион и не зоопарк, чтобы здесь висели портреты русской литературы и русских писателей. Храм - это именно храм; здесь ничего подобного быть не может. Но русский писатель не захотел слушать умные речи. Русский писатель схватил священника за красивую седую бороду, повалил его не пол и стал требовать немедленной экспозиции в храме иконы русской литературы и икон конкретных русских писателей. Прихожане пытались помочь священнику, но безуспешно.

Пришлось вызвать милицию. Когда приехала милиция, то русский писатель отпустил священника, вцепился в алтарь и закричал, что не уйдет из храма до тех гор, пока в нем не будет нужных русскому писателю икон. Милиция хотела начать обрабатывать русского писателя дубинками прямо в храме, но и священник, чья борода после знакомства с русским писателем стала не такой красивой, и прихожане просили милицию не трогать русского писателя. Ведь русский-то писатель - человек хороший, только вот ведет себя как последнее говно. Да милиция и сама боялась трогать и забирать русского писателя - а вдруг русский писатель потребует и в отделении милиции повесить иконы русской литературы и русских писателей. В общем, русского писателя кое-как отцепили от алтаря, успокоили и отпустили с миром. Священник же теперь категорически отказывается крестить и русских писателей, и их детей. Потому что русские писатели все чего-то хотят, чего-то все активно требуют, а чего - они и сами не знают.