Рустам Ибрагимбеков - В командировке

С его места не было видно, как обстоит дело с чулком, но по тону женщины чувствовалось, что ей придется с ним распрощаться. Наконец она, видимо, потеряв надежду оттереть пятно, выпрямилась. На Марданова она и не посмотрела, поправила на голове меховую шапку и пошла, продолжая ворчать, к выходу.

На столе осталось письмо, которое она писала, когда опрокинулась тушь. Марданов, вытирая стол, переложил все листки, и ее и свои, в сторону, и поэтому она забыла о нем.

Догнал ее он уже на улице:

- Извините, вы забыли, - сказал Марданов. Она поблагодарила его, и в голосе ее совсем уже не было злости. Марданов пошел рядом с ней.

- Вы- извините меня, - говорил он, - так нехорошо получилось. Я вас прошу, позвольте мне купить... Это мой долг, я должен, так сказать, компенсировать... Это же не пустяк, чулки на улице не валяются, почему вы из-за меня должны терпеть убыток. Вы должны позволить мне.

- Да ладно, - сказала она. - Сама куплю. Последняя пара, правда.

- Нет, почему вы? - заволновался Марданов. - Я виноват, я и пострадаю. Идемте сейчас же, если у вас есть время, конечно, и купим.

- Магазины давно закрыты, - усмехнулась женщина; теперь Марданов уже хорошо разглядел, что это женщина лет тридцати-тридцати двух, с несколько изношенным, но приятным курносым лицом. - Будто не знаете. Магазины же до семи работают. А сейчас сколько, девять уже, наверное?

Марданов посмотрел на часы, было без двадцати девять.

- Вот видите, - сказала она, - не судьба, значит.

- А завтра? - спросил Марданов.

- Что завтра? - в свою очередь спросила женщина.

- Мы же можем завтра встретиться пораньше, и тогда я куплю. Вы не думайте, я не мальчишка какой-нибудь, я не вру.

- А я ничего не думаю, - сказала женщина. - Просто у меня завтра дел полно.

- Неужели вы за целый день не управитесь с делами? У меня же тоже дела, а часов в пять-шесть вполне могли бы встретиться.

Уговаривая ее, Марданов все время пытался разглядеть, есть ли у нее на руке обручальное кольцо, но, так как делал это осторожно, не разглядел.

- Знаю я, какие у вас дела, - усмехнулась женщина, - небось лавровый лист или фрукты какие-нибудь. Да ладно, приеду, только без обмана, а то я знаю вас, кавказцев.

С еще большим пылом, чем когда он убеждал ее позволить именно ему купить чулки, и подбавив еще некоторую долю укоризны, Марданов принялся уверять женщину в том, что он отнюдь не торговец, а, наоборот, научный работник и что среди кавказцев, а в частности среди азербайджанцев, попадаются не только торговцы лавровым листом и обманщики женщин, но и люди порядочные, к каковым, несомненно, относится и он, Алтай Марданов. Взамен он получил ее имя и сомнительные заверения в том, что все сказанное о кавказцах не касается присутствующих. На том они и разошлись.

Марданов сразу же, не возвращаясь на телеграф, поехал в гостиницу. По дороге приключений не было, и скоро он уже сидел за столом у себя в номере. Даже несмотря на то, что вечер оказался удивительно результативным, а может быть, именно поэтому (потому что пропало уныние, одолевавшее его последние год-два, а с ним хотя бы на один вечер ушли сомнения в правильности его такой однобокой жизни, когда вроде бы ясно и ему и другим, что недостаточно он талантлив для безоговорочной отдачи жизни науке, но в то же время так оно и получается, потому что радостей, обычных человеческих, он и не видит) Марданову, переполненному впечатлениями последних пяти часов своей жизни, вдруг остро захотелось работать...

Хорошо работалось Марданову и в институте. Несколько раз он ловил себя на том, что думает о девушке, подмигнувшей ему в дверях телеграфа, более того, обнаруживая себя за этим занятием, он не только не отказывался от него, но, наоборот, продолжал рисовать в воображении картины, содержание которых неизменно было связано с ним, с ней и иногда с его изумленными

сослуживцами.

Это, действительно, было бы потрясающим зрелищем: они выходят из самолета и под руку спускаются по трапу, а внизу обалдевший Рахманбеков и другие, которых он предварительно потревожит телеграммой. А разве там, на его холостяцкой квартире, где он после получения ее и гвоздя не прибил, она не будет великолепна, ну, предположим, в свитере и брючках (а уж в халате тем более), и разве перестанут восторгаться ею и поражаться его прыти уважаемые коллеги?

Только .об одном Марданов жалел - это о том, что не запомнил номер дома, в который они вчера вошли, она и ее друзья. Хорошо, хоть недалеко от метро, думал он, можно найти и без номера. Подъезд второй. На каждом этаже по три квартиры, не больше. Этажей восемь-девять. За полчасика все можно обойти