Рустам Ибрагимбеков: Допрос

-У меня нет денег, - упорно сказал Мухтар. - Все, что у меня было, я потратил.

- Вы покупали дачи, квартиры?

- Нет.

- Драгоценности? Золото?

- Нет.

Сейфи опять взглянул на лист с расчетами.

- За четыре года вы приобрели польскую стенку за тысячу восемьсот рублей, спальный гарнитур за тысячу, автомобиль "Жигули", сделали ремонт в квартире, купили японский стереофонический комбайн и два ковра. В общей сложности это составляет что-то около одиннадцати тысяч. Одиннадцать тысяч за четыре годи. Куда же вы дели остальные деньги? Подарили кому-нибудь? Вы можете назвать хоть одного человека, которому отдали безвозмездно какую-нибудь значительную сумму или сделал ценный подарок?

- Нет.

- У вас были внебрачные связи?

- Какое это имеет отношение к делу?

- Ну, если я спрашиваю, видимо, имеет.

- У каждого нормального мужчины это бывает.

- Вы тратили на женщин много денег?

- Да какие деньги? - усмехнулся Мухтар. - Случайно, один раз это было, и тут же разошлись...

- Вот вы в своих показаниях писали, что летом шестьдесят девятого года встречались в Риге в гостинице "Рига" с неким Олегом Лебединским.

- Но он ведь не женщина.

- Да, - согласился Сейфи, - но Лебединский в своих показаниях, подтверждаемых вами, признал, что, когда вы пришли к нему примерно в девять часов вечера шестнадцатого июля шестьдесят девятого года - в номер "люкс", там у него сидели две девушки. Правильно? Потом вы прошли с ним в соседнюю комнату и передали ему сорок тысяч рублей за разного рода услуги. В частности, за то, что три импортные установки по выпуску синтетического волокна были отправлены в Баку, в адрес вашего министерства, и попали в Забратский цех. Вы и сейчас подтверждаете, что все было именно так?

- Да, мы прошли с ним в другую комнату, я отдал ему деньги и ушел.

- Именно это написано в ваших показаниях. Но, как выяснилось, дело было несколько иначе.

Зазвонил телефон. Сейфи снял трубку. Это была Гюля.

- Я освобожусь раньше... Может, встретимся в пять? Сейфи машинально посмотрел на часы - было пятнадцать минут одиннадцатого.

- Нет, я не успею, - сказал он в трубку.

- А что у тебя?

- Все то же...

- Боже, неужели один раз нельзя уйти с работы на час раньше?

- Не получится.

- Ну ладно, значит, в шесть?

- Да,

- Пока!

Они поднимались этаж за этажом - впереди Гюля, за ней девочки, замыкали шествие Сейфи с малышом. Двери повсюду были заперты.

- Может, в соседнем блохе открыты? - переводя дыхание, предположила Гюля, когда они добрались до последнего, шестого этажа.

- Не думаю. - Сейфи отряхнул брюки малыша, испачканные известкой.

- Надо посмотреть. Не может быть, чтобы все были заперты.- Гюля толкнула дверь соседней квартиры, но и она не поддалась. - А что там, выше?

- Крыша...

Гюля поднялась па один пролет.

- Идите сюда, здесь люк,

Сейфи повел детей наверх...

Одновременно с ними на крыше показался человек в темно-коричневом костюме, многолетняя пыль въелась в ткань на плечах и спине. Видимо, это был прораб.

- Что здесь творится? - спросил он, удивленно рассматривая Сейфи и его семейство. - Что вы тут делаете?

- Покажи, - негромко сказала Гюля мужу.

- Мы хотим посмотреть трехкомнатную квартиру, - объяснил Сейфи.

- Покажи.

- А кто вам разрешил?

- А какое нужно разрешение? - удивился Сейфи, - Мы просто хотим посмотреть одну готовую трехкомнатную.

- Вы что, получаете в этом доме квартиру? - чуть смягчившимся голосом спросил прораб.

- Да, - сказала Гюля.

- Пойдемте...

- Покажи, - сердито шепнула Гюля, но Сейфи опять не последовал ее совету.

...Квартира привела Гюлю в бурный восторг. Вытянувшись в цепочку, ходили они из комнаты в комнату, прикидывали, как лучше разместиться, долго осматривали кухню и ванную. Комнату с большим балконом во двор Гюля отвела детям. Маленькую, с окном на улицу, - под спальню, в третьей, естественно, решено было устроить гостиную. Прораб, оставив их, ушел по своим делам.

- Почему ты не показал ему удостоверение? - удивленно спросила Поля.

- Но он же и так разрешил,

- Я просто не понимаю, почему мы не можем хоть раз воспользоваться своими правами!

Этот разговор о правах и возможностях был продолжен и дома.

- Ты не можешь себя поставить. Тебя, например, никогда никуда не выбирают. Почему? - спросила Поля. Уложив детей, она расчесывала перед зеркалом свои длинные, слегка вьющиеся волосы.

- Не знаю, - улыбнулся Сейфи, оторвавшись от газет, которые просматривал, лёжа в постели.