Рустам Гусейнов - Ибо прежнее прошло (роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе)

Еще в феврале, через месяц после прибытия Аркадия Исаевича в Зольск, по протекции Жалова, но все-таки не без труда, опального пианиста устроили продавцом в газетном киоске на привокзальной площади. Службой своей Эйслер был очень доволен, возвращался с нее всегда в хорошем расположении духа, приносил в квартиру свежие журналы, делился своими наблюдениями над покупателями. Человек он был очень дружелюбный, и в городе сразу появилось у него множество знакомых. Когда иногда вдвоем с Верой Андреевной шли они по центральным улицам, то и дело приходилось ему приветствовать кого-нибудь, кому-нибудь кивать, с кем-нибудь останавливаться поговорить.

По мере возрастания в городе его популярности, к нему все чаще поступали предложения о частных уроках - и иногда от очень значительных лиц. Но Эйслер неизменно отказывался и здесь ни на какие уговоры не поддавался. Хотя безусловно мог бы, приняв лишь несколько предложений, зарабатывать втрое больше, времени затрачивая втрое меньше, чем в газетном киоске. Однако Леночка так и осталась единственной его ученицей. Дело было тут, по-видимому, в каких-то принципах.

Сколько можно было судить со стороны, материальных затруднений он, впрочем, никогда не испытывал. То есть жил, конечно, предельно скромно: из одежды зимой и летом носил единственный, давно не новый уже черный костюм, либо темно-синий свитер домашней вязки; из вещей, помимо пианино, за все это время приобрел, кажется, только чернильный прибор и бумагу. Жил, конечно, бедно, но, в общем, как все. На хлебе и картошке не экономил, ни у кого никогда не одалживался и ощущал себя, по-видимому, обеспеченным человеком.

С Верой Андреевной подружился он очень быстро. На следующий день после того новогоднего концерта заглянув к ней в комнату, он с хитроватой улыбкой спросил ее:

- Скажите, Вера, я все думаю, вчерашние братья-грузчики они случайно не влюблены в вас?

- Похоже на то, - кивнула Вера Андреевна. - Месяц назад они мне сделали предложение.

- Как это - сразу оба?

- Сразу оба, представьте. Предложили мне самой выбрать.

- Это грандиозно! - всплеснул руками Аркадий Исаевич. - И вы обоим отказали. Чрезвычайно романтическая история! Я ведь почему спросил. Вчера ходил по городу, искал кого-нибудь, кто пианино бы мне отнес. А кого найдешь? Вдруг вижу - они - сидят на лавочке, ноги за ноги, курят. Ну, думаю, если эти не согласятся, то нечего и искать. Подхожу, объясняю - ни в какую. Мы, говорят, хотя и по призванию грузчики, но на государственной службе состоим, и есть мы рабочий класс, а не прислуга. Это один из них так изъяснился - который поразговорчивей. Такая, изволите видеть, пролетарская сознательность. Я уж и так, и эдак - и цену прибавляю, и к жалости их взываю. Нет и все. Ну, расстроился я и уже рукой махнул. Вот, говорю им напоследок, Новый год теперь из-за вас в квартире насмарку пойдет. Соседке, говорю, Леночке Борисовой обещал я на пианино поиграть. Обидится она на меня, весь вечер дуться будет. Смотрю вдруг, чего-то они между собою переглядываться начали. Тот, поглавнее видно, спрашивает: а это вам в какой же дом доставить требуется - в тот, что покоем на Валабуева? В тот самый, киваю. Сидят, молчат, опять переглядываются. Ну, ладно, говорит он вдруг, так уж и быть, дедуля, - уговорил. И сразу же, вообразите себе, пошли. Я от радости юлю вокруг них, а сам все думаю - чего же им дом-то этот дался? Ну, а когда уж пришли, да посмотрел я, как они вас "с новым счастьицем" поздравили, тут-то меня и стукнуло. Да-а, думаю, и как же это я сразу не догадался.

Вера Андреевна улыбалась.

- А вы знаете, Вера, - продолжил рассказывать пианист. Удивительное совпадение: мне, представьте себе, в моей первой молодости - то есть, лет эдак сорок с гаком назад - тоже одна женщина отказала. Это было в Петербурге. И, вообразите себе, как две капли воды похожа была на вас. Да, да! Я даже, когда вы дверь мне вчера открыли, так сразу и подумал. Удивительной красоты была женщина, но гордячка! Звали ее Эльза, Эльза Бонди. Ей было восемнадцать лет. Она потом вышла замуж за какого-то помещика из Ярославской губернии и уехала к нему жить. Как сейчас помню - хотел повеситься.

- Возможно, это была моя бабушка, - сказала Вера Андреевна.

- Вот как? - удивился Эйслер.

И как-то очень просто получилось, что уже через час они знали друг о друге почти все.

Вера Андреевна узнала тогда, что родом Аркадий Исаевич из Острова - небольшого городишки к югу от Пскова. Родился единственным сыном у неудавшегося музыканта - Исайи Абрамовича Эйслера, игравшего в местном оркестрике. С раннего детства отец стал обучать его музыкальному ремеслу, а, узнав у сына способности, все свои несбывшиеся честолюбивые надежды бесповоротно возложил на него. Пятнадцати лет он отвез его в Петербург и, на скопленные многолетним трудом деньги определив к лучшим учителям, вскоре скончался.