Дмитрий Каралис - Если человек хочет жить

Сейчас мне кажется, что безвременье - отсутствие понятной всем цели, продолжается. Вялотекущая драка между телевизионными партиями не тянет русского человека ввязываться в то, что и конфликтом не назовешь. Народ хорошо отличает петушиные наскоки от мордобоя, избиения слабого. "В драке не выручат, в войне победят", - говорит про всех нас Жванецкий.

В канун юбилея Победы я стал свидетелем резкого разговора между бывшим гражданином России, а ныне французским подданным, и питерским кинорежиссером.

- По прошествии многих лет русским стало понятно, что гордиться они могут лишь двумя датами - Днем космонавтики и Днем Победы, - заметил новый француз.

- А чем тогда гордиться Европе, Америке, твоей Франции? - посуровел кинорежиссер. - Днем взятия Бастилии? Эйфелевой башней? Открытием "Макдональдсов" и статуей Свободы?

- Вот именно, свободой!

- Когда немцы напали на Францию, сто восемьдесят тысяч кадровых военных сдались в плен. Для них личная свобода была важней, чем независимость родины. Одним словом, - свобода, равенство, братство. И хоть трава не расти...

Расстались они чуть ли не врагами...

Всем, кто успел повоевать в той войне, уже за семьдесят. Моему старшему брату, погибшему в сорок третьем при форсировании Днепра, сейчас было бы семьдесят пять. Он мог бы быть дедушкой. У меня хранятся его бодрые фронтовые письма к матери в блокадный Ленинград. Он не хотел погибать, он хотел победить. Дух бессмертен, и его хотенье я ощущаю и сейчас, в смутное для России время. Я уже втрое перерос брата по возрасту, но он остался моим старшим восемнадцатилетним братом - вихрастый паренек, не ставший дедушкой...

Газета "Литературный курьер"

No 5 (10), май 2000 года