Действовать они будут по обстановке, привлекая для консультаций меня как ближайшего друга и соратника. Никто, даже сам Крикушин, не в силах предсказать возможные последствия свалившегося на нас счастья. Поэтому придется лавировать и прокладывать курс по обстоятельствам.
Произнеся тронную речь, Меркурий дал нам время на обдумывание предложенного им сценария и, напевая, ушел на кухню варить яйца вкрутую. Он дня не мог прожить без яиц и поедал их в огромном количестве. Может быть, именно в вареных яйцах содержится вещество, стимулирующее смелые идеи? Не знаю... Меркурий возил с собой яйца, как сердечник валидол. Стенки его портфеля заросли налипшим желтком, а на дне постоянно хрустела скорлупа.
- Деловой мужик, - оценил Крикушин. - Немного резковат в суждениях, но с ним не пропадешь.
- Но и горя хватишь, - хмыкнул я и спохватился : - Если, конечно, не сдерживать.
- Лично мне он понравился, - поглаживая Степку, сказал Крикушин, - Я его таким и представлял. Берем в компанию. Действительно, неизвестно, что ждет впереди. А у него хватка. Плюс интеллект. Хороший парень...
Разубеждать друга в достоинствах Меркурия мне не хотелось. В конце концов, ему виднее. Он может предсказывать события. Я же способен лишь высказывать сомнения, глядя на мир из скорлупки своего опыта.
Но сердце екало...
Меркурий занял маленькую комнатку за печкой; я разложил надувной матрас и книги на веранде; Крикушин облюбовал себе светелку на чердаке, где стояли скрипучий диван и письменный стол с инвентарной биркой какого-то домоуправления.
Степка оставил за собой право устраиваться на ночлег по своему усмотрению.
* * *
Меркурий внимательно прочитал все три рассказа Крикушина и деликатно поинтересовался технической, так сказать, стороной дела. Как ему удается?
И получил деликатные и скупые ответы.
Это напоминает настройку телевизора. Сначала полосы помех, шум, треск, и наконец выплывает картина. Она оживает. Люди думают, говорят и совершают поступки. Я смотрю маленький фильм. Затем беру ручку и с помощью известных мне слов и восьми знаков препинания записываю на бумаге увиденное. Это не трудно. Самое сложное - увидеть картину... - пояснил Крикушин.
- Да-да-да!.. - восторженно зашептал Меркурий. - Я так и думал. Трансформация гиперполя в квазиплоскость. Гениально! А если ты не опишешь увиденного, оно все равно произойдет?
Крикушин недоуменно посмотрел на Меркурия.
- Конечно, нет... Ведь мотор не заработает, если не подать искру в цилиндр? Или горная лавина - она же не сорвется, если ее не потревожишь. Верно?..
Меркурий затряс головой:
- Верно, верно... Иными словами: если ты увидишь картину и опишешь ее, то так оно и случится?
- Да. Но есть явления, которые я не могу увидеть. Например... Ну вот... Я бы хотел всеобщего счастья! Но как такое представить? Все идут взявшись за руки и поют? Так, что ли?.. Пока мне удаются лишь отдельные судьбы, эпизоды, маленькие зарисовки, - скромно сказал Крикушин.
- Прелестно! - крутанул головой Меркурий. - Вот она, сила печатного слова. Я всегда подозревал, что мысль материальна, а печать - один из этапов ее материализации. Со всеми вытекающими последствиями!
Степка с урчанием наскакивал на крупного розового червяка и крутил головой в ожидании диалога.
Установившаяся тишина в комнате за печкой наводила на мысль, что Меркурий генерирует сверхидею.
* * *
Шила в мешке не утаишь. И на чужой роток не накинешь платок. Конец нашей конспирации наступил довольно неожиданно.
Крикушин взял Степку и пошел с ним прогуляться в лес. Когда он подходил к озеру, из кустов шагнула к нему девица в махровом халате и без обиняков попросила устроить ее личную жизнь с композитором Эдиком. Дерзко глядя в глаза Крикушину, она поигрывала пуговкой халата и обещала расплатиться за услугу в любое время, хоть сейчас - авансом. Крикушин выдержал нескромный взгляд и предложил ей совершенно бесплатно новеллу: муж-пьяница, пожизненная сексуальная неудовлетворенность и добровольное заточение в Печорский монастырь.
- Вы бы видели, как она бежала! - рассказывал Крикушин.
Я высказал мнение, что ему следовало прикинуться глухонемым или иностранцем. В целях конспирации.
- Великолепно! - перебил меня Меркурий и заметался по веранде. - На ловца и зверь бежит. Начинается!..
Его слова оказались пророческими.
Вечером бдительный Степка лаем поднял из канавы около нашего забора румяного толстячка в джинсах. Толстячок шикал на беснующегося Степку и делал вид, что оказался в канаве совершенно случайно.
Читать дальше