Дмитрий Каралис - Перебежчик Мотальский

Если бы парни всей Земли

За руки взялись и по Земле пошли,

Вот было б здорово в компании такой!

А до грядущего - подать рукой!..

Тут он заметил, что в том месте, где ему предстоит пересечь Приморское шоссе, стоит хмелеубороч-ная техника. Чувствуя себя достаточно трезвым и бодрым, чтобы поздороваться со знакомыми милиционерами (в маленьком Зеленогорске все милиционеры всегда были знакомыми) и не вызвать у них осуждающих замечаний, Толик маршрута не изменил, но уменьшил громкость своего пения.

Машина стояла с зажженными фонарями, и легкий дымок из выхлопной трубы переливался рубиновым цветом. Вот стоит машина, подумал Толик, поджидает пьяных отдыхающих из ресторана, н-да... Еще он подумал, что этот дымок и отблеск рубинового фонаря надо вставить в какой-нибудь рассказ, и поравнялся с машиной. И в тот же миг железные двери фургона распахнулись, и Толик из-под своего матраса различил две пары сапог, возникших на его пути. Что несете? Документы!. Толик скинул на газон ношу и распрямился, ожидая недолгий перекур и веселый треп с милиционерами, которым он сейчас расскажет, куда и почему он направляется на ночь глядя с матрасом. Да вот, ... вашу мать, мужики... заулыбался Толик, надеясь разглядеть знакомые лица. Реакция на его ...вашу мать была стремительной и жесткой. Грузи его в машину!,- скомандовал кто-то подошедший, и Толик вместе с сенным матрасом оказался запертым в фургоне.

Что может быть печальнее, чем по собственной наивности ошибиться в людях и вместо уютного сарайчика на берегу залива оказаться в воронке в компании с двумя хмурыми и совершенно незнакомыми милиционерами? Толик попросил закурить. Ему не дали. Лица милиционеров показались ему деревенскими. Он стал огорчать милиционеров рассуждениями об их происхождении и о необходимости выдавливать из себя по капле рабскую кровь.

- Заткнись! - сказали Толику.

- Нет, дура, ты хоть знаешь, кто эти сказал? - беззлобно просвещал Толик.- Это великий Чехов сказал! - Толику представилось, что ой - русский интеллигент, волею случая попал в массы и теперь просто обязан использовать момент для разъяснительной работы, а там, куда они едут, его узнают, похлопают по плечу, дадут закурить и прикажут отвезти обратно.

- Вот ты, дура, не понимаешь, что коль попал в культурный город, тебе надо обогащаться... А ты, дура, небось только о лычках, да о квартире думаешь... Да, ребята, вам надо духовно обогаздаться...

- Фоменко, обогати его, чтобы заткнулся,- лениво попросил тот, что сидел ближе к двери.

Толик к своему удивлению получил кулаком по шее и к еще большему своему удивлению озверел от полученного удара. Он вскочил и с такой быстротой заметался по фургону, осыпая ударами сопровождающих, что к моменту, когда его удалось поймать и скрутить на матрасе, у одного милиционера не хватало погона на плече, а у второго под глазом набухала приличная слива.

- Рабы! Суки! Плебеи! - орал Толик в милиции, где ему добавляли жгутами из мокрых полотенец.- Фашисты! Педерасты! Эсэсовцы!..

Утром, хлюпая распухшим носом, Толик честно рассказал начальнику милиции, как было дело, и попросил не сообщать в университет. Покойного Мотальского-старшего, главного хирурга больницы, помнил весь Зеленогорск, и начальник милиции в особенности - пулю, полученную им в сорок седьмом, удалял толин батя. Не знаю, как в других местах, а в Зеленогорске подобные вещи не забывают.

Толика выпустили, он съездил в университет, занял денег, заплатил штраф и заказал новые очки взамен разбитых.

Что касается невыключенного утюга, присутствовавшего в легенде о Мотальском-перебежчике, то его след обнаруживается в рамках того же злосчастного дня. Было дело: нагладив брюки для поездки в университет, Толик забыл выдернуть штепсель и вспомнил об этом уже на обратном пути, в электричке.

1990 г.