Мустай Карим - Деревенские адвокаты

- Жди, попадешь! Только лапти собьешь! Поднялась рука, наполовину вылезла из рваного рукава:

- Может, тогда я сам попробую? - сказал Нурислам и облизнул толстые губы. Перед тем как соврать, он их так смазывает, чтобы слова мягче выскальзывали.

- Ну, тогда сам попробуй, - голос учителя вдруг потеплел.

- Я бы, агай, сделал так...

- Ну?

- Я бы перво-наперво спросил, где Россия. Языка моего не знают, так страну должны знать. Скажу "Россия" - и мне покажут дорогу. Пойду я, пойду и попаду в Россию. А попал в Россию, Уфу спрошу, а из Уфы, даже в Ак-Якуп заходить не надо, дуй через Цыганскую поляну, Жуково и Дубковое взгорье прямо в Кулуш.

Когда ссыльный доктор-поляк Нурисламу волосы выщипывал и паршу отскребывал, ум-то не выскреб. Голова работает.

- Правильно. Ты на земле не заблудишься. Афарин!* - похвалил его Махмут. - А теперь, что узнали, закрепим. Теперь скажи ты, Кашфулла, где мы живем?

* Афарин!- Молодец!

Этот каждое слово опускал твердо, веско, будто печать ставил.

- Мы живем в деревне Кулуш, в Ак-Якуповской волости, в Уфимской губернии, в Российской империи. - О престоле он не забыл, но вопроса это впрямую не касалось, и он говорить не стал.

Столь полным ответом Махмут остался доволен. Порадовался, что сдержался давеча, не сорвался. На этом уроке он даже не кашлянул ни разу.

В тот день учитель в первый раз дал детям домашнее задание. Завтра пятница, они не учатся, а к послезавтра все ученики должны вспомнить названия, самое меньшее, трех рек, пяти озер, пяти родников, пяти урочищ, пяти лесов и пяти дорог, входящих в кулушевские владения. Кто умеет писать, пусть запишет, а кто писать не умеет, скажет так. Если кто сам не знает, может спросить у взрослых.

В субботу урок сразу пошел бойко. Драчун Ягафар, всегда сидевший затаясь и замышлявший проказы, первым поднял четырехпалую левую руку. Потом, загибая пальцы, он принялся называть реки по именам. В прошлом году, когда мастерил клюшку, которой гоняют шар, он стесал топором указательный палец.

- Одна Дема, один Берсуан, один Назияз, один Теменей, - пальцы кончились, а с ними кончились и реки.

- Сколько всего?

Мальчик сжал кулак и ткнул им перед собой.

- А сколько есть, агай, все здесь, - он покрутил кулак, оглядел его со всех сторон. - Четыре.

Озера достались Дильми, внуку рыбака Насыра. Полное имя - Дильмухамет. Ну, тут он как рыба р воде.

- Самый первый Акманай, за ним Былау, за ним Кулуш, потом Ишбай, потом Мырзы, еще Юкали, еще Барлыбай, еще Капкалы... Мой дедушка говорит, - и мальчик перешел на стихи:

В Акманае - щуки рыщут,

А в Былау - раки свищут,

В Кулуше - одни лещи,

Из Мырзы - плотву тащи,

А в Ишбае - сом усатый,

В Имэнли - сазан пузатый,

В Барлыбае - голавли.

Всяка мелочь - в Юкали,

Капкалы еще осталось

Там лягушка мне попалась!

Названия озер, знакомые с малолетства, ребятишки слушали затаив дыхание. Учитель и сам внимал, словно постигал какую-то высокую науку. Кивал каждому слову смышленого ученика, лицо посветлело, разгладилось.

А Дильми много забавного знает. Один раз он всех, кто живет на улице Мечети, с Нижнего конца до Верхнего, назвал по прозвищам: "Первый Курбан-мулла - Бисмилла, Ма-жит второй - Грудь горой, третий Сирай Навозный сарай, четвертый Камал - Болотный комар, пятый Шаряй - Горбатый, шестой Батыр - штаны протер до дыр, потом Гим-ран - Таракан, Асхат - Ухват, Сагит - уши торчком, Ва-хит - нос пятачком да Петух Хамидулла - всем им слава и хвала!"

За такой бойкий язык даже драчун Ягафар считает его себе ровней. Сам не трогает и от других защищает. Иначе с таким языком попробуй проживи небитым.

Дороги выпали на долю Нурислама, Тут счет вышел долгий, он еще и от себя прибавил.

- Самая большая Городская дорога, потом Аровская, потом - на Сайран, потом - на Каран, потом - Луговая, потом - Мельничная, Казангуловская, Кашеваровская, Акма найская, Станционная... Пешие тропы и не называю, их сто, а может, и тысяча.

- Хорошо. Хватит, - сказал учитель.

- Агай, я тоже дорогу знаю, - поднял руку Мутахар.

- Скажи, коли знаешь.

- Дорога Косого Юмагула.

- Молодец, - похвалил Махмут.

Так весело шел урок, и вдруг все испортилось. Взгляд учителя остановился на Кашфулле. Все это время он сидел не шелохнувшись, низко опустив круглую, чисто выбритую голову.

- Ну, Кашфулла, теперь ты скажи, какие ты в своей округе урочища знаешь? - голос его стал еще мягче, еще приветливей.

Мальчик даже не шевельнулся.

- Ты что, оглох?

Ученик молчал. Тот страшноватый румянец опять выбежал на скулы учителя, синие губы дрогнули.