Валентин Катаев - Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)

- Я что... я ничего... - забормотал пан Шпиковский. - Не хотите, как хотите! Я ж не навязываюсь... Не беспокойтесь, я сам. Тут всего девять ступе... Тр-рр... Гоп... Спустили. Пойду куда-нибудь на фабрику, авось там...

Пан Шпиковский, воровато оглядываясь, подобрался к фабричным воротам, сунул узелок в лавочку и торопливо побежал прочь.

- Эй! Борода! Бомбы потерял!

Пан Шпиковский сделал вид, что не слышит.

- Борода! Бомбы обронил! Эй, дядя! А-ген-т! Бомбы, говорю, возьми!

Пан Шпиковский растерянно обернулся. Его догонял рабочий с узелком.

- Получай свое барахло. Много вас тут возле фабрики валандается... Катись.

"Пойду и взорву гимназию", - уныло подумал пан Шпиковский, шагая по дороге.

"Старьевщикам, разносчикам, шарманщикам и подбрасывателям бомб вход строго воспрещается", - прочитал Шпиковский над подъездом гимназии.

- Гм! Пронюхали, сволочи!.. Эх, собачья жизнь!..

* * *

- Послушай, старушка! Сделай милость, подержи узелок. А я тут на минуточку за папиросами сбегаю.

- Нечего, нечего! Проходи своей дорогой, милый! Можешь свои бомбы оставить при себе. Мне твоих бомб не надобно. Да бороду-то подклей поаккуратнее: отваливается...

- Тьфу! Соб-б-ба-бачья ж-ж-жизнь!

Солнце палило пана Шпиковского. Было жарко и уныло. Тогда пан Шпиковский вышел за город, прошел верст восемь и, выждав, когда стемнеет, сунул сверток в какую-то подвернувшуюся грядку капусты.

- Собачья жизнь! - бормотал пан Шпиковский, с бьющимся сердцем убегая по дороге и роняя рыжую бороду.

А на другой день польские газеты сообщали:

"НОВОЕ ПОКУШЕНИЕ КОМИНТЕРНА. Вчера коммунисты подложили в восьми верстах от Варшавы бомбу под пролетавший аэроплан военного ведомства. К счастью, аэроплан пролетал высоко, и бомба не успела взорваться. Восемь коммунистов арестовано".

1925

БЕЛОГВАРДЕЙСКИЙ ЦИРК

Известный белогвардейский

генерал Шкуро в настоящий момент

выступает в одном из парижских

цирков с труппой казаков под видом

"джигитов".

Из газет

На арену цирка вышел человек в потрепанном фраке и зловещих перчатках.

- Милостивые государи и милостивые государыни! Представление начинается. Не жалея затрат, дирекция нашего цирка пригласила на гастроли всемирно известную труппу русских эмигрантов. Первым номером программы будет выход неустрашимой наездницы мадмазель Кусковой, которая покажет класс езды на неоседланной лошади. В роли лошади любезно согласился выступать Милюков. Музыка, туш! Мадмазель Кускова, попрошу вас!

На арену резво выехала Кускова.

- Эй, господин распорядитель! - раздался голос с галерки. - Что же это за класс на неоседланной лошади, ежели лошади нету?!

- Как нету! А Милюков, по-вашему, не лошадь?

- Какая же он лошадь, когда все знают, что он осел?!

- А вы думаете, на осле ездить - это не класс?

- Смотря на каком осле. Ежели на социал-демократическом, тогда обязательно класс буржуазный, класс - не иначе.

- Эй, мадмазель! Куда же вы? Еще номер не кончился. А уж в конюшню? Что случилось? Уехала. Извините, господа, это, вероятно, Милюкова забыли перед выходом субсидией покормить, вот он и тянется к стойлу.

- Следующий номер! Известный берлинский фокусник, профессор черной и белой магии, маэстро Дружеловский. Добывание на глазах у почтеннейшей публики непосредственно из воздуха бланков Коминтерна, подлинных писем Зиновьева, штемпелей, печати и прочих предметов первой необходимости Чемберлена. Господин Маков, тащите ковер!

- Да он и так уже стащил все ковры из русского посольства!

- Прошу без замечаний!

- Глядите, ковер тащат! Абрамович, на помощь! Браво, Абрамович! Ай да Абрамович! Насмешил. Одно слово, "социал-идиот".

- Маэстро Дружеловский, пожалте на арену! Ваш выход!.. Нету его. Где это он провалился?

- В Берлине провалился. Со всей своей черной и белой бумагией. Сидит.

- Сидит? Жаль. Ну, да черт с ним! Обойдемся и без него. Волоките ковер обратно.

- Глядите, ковер уносят. Абрамович, на помощь! А-бра-мо-вич! Ха-ха-ха! Уморил! Как есть рыжий!

- Н-да. Вполне желтый.

- Следующий номер! Только у нас... Загадка Востока и Запада! Всюду фурор! Чудо природы двадцатого века. Человек-аквариум - барон Врангель! Может выпить два ведра любой жидкости, лишь бы не воды, проглотить два десятка рыб и все это возвратить обратно в полной сохранности.

- Небось рыб научился глотать в Черном море?

- Это к делу не относится. Музыка - туш! Барон Врангель, попрошу вас! Где же он? Ах, черт возьми! Он, господа, оказывается, уже за кулисами влил в себя ведро жидкости и не держится на ногах.