Вениамин Каверин - Девять десятых судьбы

Через полчаса вся набережная была полна кронштадтцами.

Они не успели еще построиться, как черный автомобиль со слюдяными окошечками в парусиновом верхе вылетел из-за угла Галерной и остановился.

Худощавый высокий моряк подошел к автомобилю и сказал несколько слов, которые не расслышал Кривенко. Невысокого роста человек в очках, в фетровой шляпе на длинных рыжеватых волосах, в распахнутом пальто вскочил на сиденье шофера и поднял руку.

- Кронштадтцы! - сказал он и замолчал на одно мгновенье.

Глухой шум еще катился внутри смыкающихся колонн.

- Приветствую вас от имени Петроградского Совета Солдатских и Рабочих Депутатов, от имени Военно-Революционного Комитета, от имени власти рабочих, крестьян, солдат и матросов!

Легкий ветер повеял с Невы и взбросил вверх ленточки над круглыми, матросскими шапками.

- Кронштадтцы! - продолжал человек в очках, - вы идете в бой не по приказу какого-нибудь жалкого русского Бонапарта, царящего милостью долготерпения революции. Вы идете в бой не во имя исполнения договора наших самозванных правителей с союзниками, спутывающих цепями руки русской свободы. Вы идете в бой с именем великой революции на недрожащих устах и в горячем сердце!

Он замолчал и нервным движением провел рукой по лицу.

- Русский флот всегда стоял в первых рядах революции. Имена моряков вписаны на почетном месте в книгу великой борьбы с царизмом. Так пусть же и теперь - в день величайшей из революций - моряки будут мощным авангардом пролетариата!

"Перед вами - Зимний дворец, последнее прибежище керенщины, последняя опора врагов народа. Ваша боевая задача - атаковать дворец. Ваши братья - солдаты и красногвардейцы выполнили свой долг, передав сегодня ночью в руки Военно-Революционного Комитета все правительственные здания, банки, телеграфы, вокзалы. Очередь за вами... Они ждут вас на баррикадах..."

Кривенко, не дослушав речи человека в очках, побежал обратно в штаб. Поднимаясь по лестнице он несколько раз всхрапнул басом - с некоторой натяжкой, это можно было принять за смех.

- Ты слышал, чорт побери? - весело закричал он, увидев мичмана, - давай сюда приказ!

Мичман потряс перед его лицом только что полученной телефонограммой.

- Распоряжение Комитета - ждать!

3.

Прапорщик Миллер медленно спустился по лестнице, на Дворцовую площадь.

На несколько минут он задержался на лестнице, придерживая рукой звякнувшую о ступени шашку.

В двадцати шагах от дворца юнкера строили баррикады. Они выносили со двора длинные бревна и нагромождали их у главного входа; они работали молча, несколько ударниц из женского батальона неловко и торопливо помогали им. Винтовки с примкнутыми штыками были прислонены к отлогим перилам лестницы.

Работа велась с утра - длинные штабеля дров тянулись уже вдоль всего фасада и закрывали все входы в Зимний. В баррикадах были искусно размещены пулеметы - подступы вливающихся на Дворцовую площадь улиц были в сфере их огня.

Прапорщик с видимой досадой отвернулся от работающих юнкеров и обойдя штабеля, вышел на площадь.

Огромный полукруг правительственных зданий казался покинутым - он встретил на площади только одного человека: высокого роста старик в изодранном полушубке стоял возле дворцовой решетки, что-то яростно бормоча и с сумасшедшей напряженностью всматриваясь в ярко-освещенные окна Зимнего.

Несмотря на холод, полушубок его был расстегнут и видна была старческая худая грудь, поросшая седыми волосами; к картузу его был приколот красный лоскут.

Прапорщик перешел через дорогу. На углу Невского голубоватым шаром горел фонарь; вокруг него была светлая пустота и в этой пустоте изредка мелькали тени.

Фонарь горел на демаркационной линии правительственных войск.

Каждый, кто в шесть часов вечера остановился бы у решетки Александровского сада, увидел бы, что направо и налево от этого фонаря неподвижно чернели колонны вооруженных людей, а в двух или трех кварталах от него, вдоль по Невскому шли трамваи, сверкали витрины магазинов и электрические вывески кино.

Город жил как обычно, стараясь, насколько это было возможно, не замечать революции, отмечая в своем календаре только повышение цен и понижение температуры.

На другой стороне улицы стоял пикет. Солдаты курили самокрутки и негромко разговаривали о событиях сегодняшнего дня.

Прапорщик услышал только одну фразу, произнесенную громче других:

"Кронштадтцы здесь!"

Он пошел вдоль решетки Зимнего, по направлению к Дворцовому мосту.