Сергей Клычков - Серый барин

Кот поглядел на него из-за лапки, заглянул, показалось Петру Кирилычу, даже под стол, долго разглядывал его лапти и желтые онучи на ногах, от которых тянуло немалым дорожным потком... "Смышленый черт; должно быть, это всё же не кот...- подумал Петр Кирилыч про себя.- Ишь у него усы-то какие!.."

Хотел Петр Кирилыч погладить кота, да раздумал: как бы он, грехом, на него не обиделся да не уцапил...

- Кис-кис, кис... барин... а барин!..- чуть слышно пробормотал Петр Кирилыч, поднял два пальца и протянул их немного к коту, как будто хотел дать ему что-то очень вкусное. Кот сразу на лапы вскочил, прыгнул на стол, спину колесом выгнул и лапы, потягиваясь, вперед выставил: Петр Кирилыч в момент руку назад и из-за стола приподнялся...

"Какой же это кот... это ведь барин!.." - подумал опять про себя Петр Кирилыч: у барина тоже по три седых волоска на обе стороны вместо бороды, и глаза он так же жмурит, и голос у него тоже мяучий.

"Ну, конешно же, барин!" - решил Петр Кирилыч, пятясь всё дальше со стулом в руке и потерявши всё перед глазами...

Кот по столу сначала мягко прошелся, потом прыгнул на стул, сладко жмурясь, стал глядеть на Петра Кирилыча...

- Барин... а... барин... ба... батюшка-барин!..

Кот смотрит и облизывается...

- Ты что это, Петр Кирилыч... спятил, что ли? - вдруг услышал Петр Кирилыч веселый баринов смех: сидит барин в том же самом кресле за столом, и кот к нему на коленки забрался, свернулся комочком и, зажмуривши пушистые глазки, тихонько под его рукой замурлыкал...

- Ох, барин! Вы бы меня так не пугали!..

- Да чего же ты, дурья голова, испугался?..

- Да вас, милый барин... то есть как это... кота!.. Я говорю-де ему: "Барин ты, барин", а он прыг на стол - и ко мне за всё почтение!..

- Ну, вот видишь: это оттого, что плохо наше условие с самого начала помнишь!.. Я же тебе говорил, что у меня в услужении удивляться нечему, а тут и удивительного-то ничего нет, а ты уж... того!..

- Как же, барин, не удивительно?.. То есть вы, то нет вас, а вместо вас... кот лежит, на вас очень похожий!..

Барин так и закатился и за впалый живот ручкой ухватил:

- Я, Петр Кирилыч, сходил: разлюли-малинку щипнул... знаешь, они, то есть бабы, какие: на нее долго не поглядишь да ручкой не погладишь, так она и совсем с глаз пропадет...

- Да кот-то, барин?..

- Напрасно ты и на кота, у него кличка такая: барин!.. он дрессированный: такие штуки откалывать может, что только на-а!.. Хочешь посмотреть?..

- Нет уж, барин, лучше не надо... он меня и так перепугал до смерти...

- Ну так и быть по-твоему... дык что же на столе-то у тебя ничего нету... экий ты, братец!..

- Что вы, барин, разве я посмел бы своими руками!..

- Да это у меня и не нужно... только хлопни три раза, и всё само будет!..

- Я уж пытал хлопать: что-то мало выходит!..

- А... а... а,- протянул барин,- это моя прислуга тебя еще хорошо не разглядела...

И сам барин громко хлопнул три раза в ладоши.

Вздрогнул Петр Кирилыч от этих хлопков и словно прирос к венскому стулу: от этих барских хлопков пошел звон и беготня по всему дому, зашелестели мягкие, мало похожие на человечьи, шаги по всей комнате, зашушукалось внятно в углах и за тяжелой портьерой за дверью, скоро зеркальные створки у посудного шкафа раскрылись, и разных родов рюмочки и граненые хрустальные стакашки жалобно зазвенели в невидимых руках, и застукали фаянсовыми краями тарелки и блюда, и дорогие вазы, как крошечные диковинные корабли, сами поплыли с полок на стол.

Вмиг перед самым носом у Петра Кирилыча развернулась белоснежная скатерть с вышиваньем по краю и ровно легла на столе. Вазы уставились в ряд посередине, вокруг них рядками, одна побольше, другая поменьше, засияли протертые начисто рюмки, в стороне выпятил брюхо большой графин с полынной настойкой, в тарелках в прозрачном рассоле заюлили грибки хрусткими шляпками, а рядом с ними на большом круглом блюде задымился свежим парком бараний бок, облитый сочно свежей подливкой...

- Тише вы там, дьяволы, черти! - закричал барин на буфет.- Всю посуду у меня перекокаете!..

И по углам, слышит Петр Кирилыч, пошло: ш-ш-ш-ш!..

Смотрит Петр Кирилыч во все глаза и никого не видит...

Так было это всё удивительно Петру Кирилычу, что он свое удивление это барину высказать словами не нашел решимости, а так с выпяленными глазами и сидел, приросши к стулу и держась за него обеими руками: к самому носу ему на тарелку катятся с буфетной полки колбасные колесики, кто-то невидимый, рядом с ним, укладывает толстые ломти белого, как снег, ситника на большое, с заслонку, блюдо...