Лев Копелев - Вера в слово (Выступления и письма 1962-1976 годов)

23 мая 1967 года.

Примеры запретов.

В. Гроссман - вторая часть романа "За правое дело"; рукопись была "арестована" после обыска КГБ; частично опубликована в журнале "Континент" (1976).

А. Бек - роман "Новое назначение; опубликован на Западе.

К. Симонов - военные дневники; опубликованы позднее со значительными купюрами.

Е. Драбкина - "Зимний перевал", очерки о последних годах жизни Ленина; опубликованы позднее с купюрами.

ВОЗМОЖНА ЛИ РЕАБИЛИТАЦИЯ СТАЛИНА?

Ответ на вопросы работника редакции журнала "Тагебух" (Вена).

Дорогой друг, Вы писали мне с большой тревогой о тех публикациях в советской печати, которые произвели на Вас "крайне неприятное впечатление". Вы называете статью Деборина и Тельпуховского ("Вопросы истории КПСС" №9, 1967 г.) , мемуары Ворошилова ("Октябрь" №10), романы В.Закруткина и В.Кочетова ("Октябрь" №6 и №10) , книгу Кочетова "Город в шинели" и поэму С. Смирнова ("Москва" №10, 1967 г.). Во всех этих публикациях, различных и по темам и по жанрам, Вы усматриваете выражение одной и той же тенденции желание реабилитировать Сталина. Совершенно естественно, что Вы не только огорчены, но и серьезно озабочены тем, что вопреки всему, что стало известно за последние 14 лет, вопреки опыту миллионов людей и неопровержимым документам, все же находятся советские публицисты и беллетристы, которые полагают возможным утверждать, будто Сталин, хотя и допустил "некоторые ошибки", но его деятельность в общем и целом была прогрессивна, полезна и нашей стране и мировому рабочему движению. Вы хотите знать, что я об этом думаю. Попытаюсь, по возможности коротко, ответить на Ваш вопрос.

Я думаю, что Вы правы, резко осуждая неисправимых служителей сталинского культа. Но я надеюсь, что их усилия напрасны и Ваши опасения окажутся преувеличенными.

Защитники Сталина апеллируют к объективной исторической правде. Мол, разве не Сталин возглавлял партию и государство в годы индустриализации, Отечественной войны, в годы бесспорных достижений и побед?

Взывая к исторической справедливости и ссылаясь на необходимость воспитывать новые поколения в духе социалистического патриотизма, в уважении к революционным традициям, они считают даже своим долгом утверждать, будто Сталин был выдающимся государственным деятелем и стремился быть только полезным делу социализма и нашей Родине.

Однако, рассматривая все ныне уже общеизвестные факты, следуя принципам исторической марксистской науки и учитывая действительное воздействие этих фактов на идеологию и нравственное сознание молодежи, нельзя не признать, что любые попытки реставрации сталинского культа могут привести лишь к последствиям диаметрально противоположным тому, на что рассчитывают самые благонамеренные реставраторы.

* * *

Возникновение и развитие культа Сталина в 30-е и 40-е годы было следствием многих объективных и субъективных предпосылок.

- Миллионы людей были убеждены в том, что наша страна - это одинокая крепость, осажденная смертельными врагами и поэтому считали необходимой максимальную централизацию управления, укрепляемую железной дисциплиной.

- Успехи промышленного и культурного строительства у нас, особенно выделявшиеся на фоне всемирного экономического кризиса и наступления фашизма, служили аргументами для тех, кто утверждал, что все наши беды и лишения - только случайные неполадки или следствие вредительства, зато все достижения суть плоды гениального руководства "корифея всех наук".

- Доверие к печати и государственному аппарату - к ведомству государственной безопасности, прокуратуре и судам - было массовым и у большинства людей подавляло и память и сомнения даже тогда, когда вчерашних вождей и героев называли изменниками, шпионами, врагами народа, когда перекраивалась история и Сталину приписывали подвиги, которых он никогда не совершал, а его противникам - преступления, в которых они были неповинны.

- Слепое доверие укрепляли массовые репрессии. Одних они запугивали, а других убеждали в том, что коварные враги вездесущи, что любые колебания в правильности слов и поступков вождя, либо даже только недостаточно жестокие расправы с колеблющимися и сомневающимися помогают врагам.

- В условиях войны и в предвоенные годы все эти объективные и субъективные предпосылки усиливались и естественно и искусственно. Например, я принадлежу к тем, кто именно во время войны полюбил Сталина. Он был главой нашего государства, нашей армии. И мы олицетворяли в нем нашу веру в свои силы, нашу надежду на победу, нашу любовь ко всему, за что мы боролись и готовы были умереть. Мы приписывали ему все достоинства, которые видели в лучших из наших товарищей. И мы поверили в миф о великом всезнающем вожде потому, что хотели иметь такого вождя. Мы сами создавали этот миф, кто сознательно, а кто бессознательно. И даже те из нас, кто не был убежден в его реальности, был зато убежден, что именно такой миф - это историческая необходимость, полагая, что наша победа невозможна без неограниченной веры в вождя, в его абсолютный авторитет.