Андрей Корф - Однажды в России

Серега глотнул и не вернул бутылку. Генка подумал, что это кстати. Пить после Серого больше не хотелось.

- Ну... - прохрипел Сергей. - Поехали ко мне, что ли? - За каким хуем? - Отогреешься. Поешь. Поживешь у меня. Наговоримся по душам. Помогу, чем сумею... - Это ты-то? Ага... - по кашляющим звукам из глотки инвалида Генка понял, что тот смеется. - Протрезвей, а потом приходи. - А я уже протрезвел. - Когда это? - Когда на тебя посмотрел. - Ну так посмотри еще, сука новорусская. Смотри, гнида. И подумай, кому завтра противоснайперские винтовки продавать...

Серега схватил Гену за шиворот второй рукой и развернул к себе, как перышко.

И Гена с ошеломляющей ясностью понял, что ошибся. Сидящий рядом Серега был не Серегой. Он обознался.

Чувство гадливой жалости едва не вывернуло его наизнанку. Вдобавок ко всему, пошел ледяной осенний дождь.

Гена с пьяным куражом подумал, что из этой ситуации есть только один выход. Привести бомжа обратно на презентацию и тут же, на глазах у холеной своры, всучить ему ключи от Мерседеса... Потом Гена посмотрел на то, что осталось от ног "Сереги".

Встал и достал бумажник.

- Вот, держи. - Чего? - Держи, говорю. И прячь получше. Это большие деньги. - А водку тоже отдаешь? - Забирай. - Ну? - Чего "ну"? - Будешь дальше про свою телку и корешей заливать? - Нет. Прощай... братишка... - Тамбовский волк тебе братишка... - солдат сделал большой глоток и попытался выпрямиться. Но по дороге заснул и снова покосился под дождем страшной пародией на Пизанскую башню.

Гена отошел от руин незнакомого человека и слился с толпой. Он пошел куда глаза глядят и был благодарен дождю, который хлынул, как из ведра. Дождь как будто смывал грязь, против которой не помогают ни мыло, ни шампунь...

* * * Дождь лил как из ведра. Темень за окном была бы непроглядной, если бы не редкие фонари. Они на бегу заглядывали в темное купе и уносились дальше по своим фонарным делам.

Им не было никакого дела до двух фигур, которые... любились? боролись? Неизвестно.

Но сплелись на одной из полок в рычащий клубок.

Нежности в этом клубке не нашлось места. Долгая дорога, которой Гена и Катя возвращались домой и которая была в сотни раз длиннее расстояния Москва - Энск, требовала финального танца на обочине. Этот танец без музыки был зол, молчалив и совершенно непохож на салонное танго.

Слова расползлись, как тараканы при щелчке выключателя. Только спугнул их не свет, а темнота.

Мокрые от слез щеки и закушенные губы стали немым знаком близости. Той беспощадной близости, которая невозможна даже с родным человеком. И может случайно возникать с чужими.

В пути. На обочине.

Остается только напомнить еще раз, что шел дождь...

* * * Бетонка к загородной вилле казалась последним островом твердой земли вокруг океана грязи. По щиколотку в грязи стояли сосны. Кусты провалились в грязь по пояс. Трава и вовсе оказалась на дне. А дождь все не кончался.

Дворники на лобовом стекле работали, как бешеные, но толку было мало. Видимость была отвратительной. И ранние сумерки только усиливали ощущение нереальности дороги.

- Вот это покрытие! - с чувством сказал Страшила. Он был за рулем, и мрачная погода подействовала даже на его бесшабашный нрав. - Все настоящие дачи начинаются с дороги! - Да, - отозвался Генка. - Без нее не доехали бы. - Без нее тут на "Хаммере" не проедешь... Слышь... - Ну? - Шишка то наша земляк твой, как выяснилось. - Да ну! Тоже из Энска? - Ага. - Может, я его знаю? - Вряд ли. Я ему твою фамилию называл, но он не припомнил. - Тогда какая разница? Земляк, не земляк... - Не говори. Он как об этом услышал, так сразу согласился на встречу. А до этого нос воротил. - Чего тут удивляться. Кто мы ему? И зачем? - Не скажи. - До сих пор не понимаю, зачем мы едем. - Делай как я говорю. Плохого не посоветую...

...Охранник на воротах пристально изучила гостей. Потом без особых улыбок - не велики гости - показал дорогу к дому. Еще минуты две ехали по территории виллы. Страшила оглядывался по сторонам и присвистывал. Было от чего...

В холле их ждал холуй, которого Страшила обхаживал на презентации. Он, в отличие от охраны, был приветлив и гостеприимен. Провел гостей в каминную и усадил в глубокие кресла.

- Где сам? - панибратски шепнул Страшила. - Георгий Палыч сейчас выйдет, - строго произнес холуй и посмотрел на Страшилу так, будто прошлой ночью не прогулял с ним штуку баксов в неброском клубе без вывески. -Угощайтесь пока.

Угоститься было чем. И Страшила приступил к выполнению хозяйского указа. Гена закурил и огляделся.