- Кто ж Вам будет адрес искать? Тут не справочное бюро... А Махов уже четыре года на пенсии отдыхает.
Я немного замешкался, обдумывая, как поступить дальше. Вахтерша, изучающе оглядев меня с ног до головы, скрылась где- то в глубине будки. Прошло минуты три, может чуть больше.
- А Вы-то Махова знаете? - послышался вдруг снова ее голос.
- А как же? Очень даже в хороших отношениях с ним был.
Я слегка приободрился, обнадеженный возобновлением диалога.
- Уж коль Вы так о друге знать хотите, - вахтерша снова высунула голову в окошечко будки, - зашли б сами к Махову, может что и узнаете от него. Старичок поболтать любит. Пациентов всех по имени отчеству помнит...
Она вопросительно посмотрела на меня и, заметив на моем лице выражение нерешительности, окрепшим, уверенным голосом принялась убеждать:
- Шесть лет назад и я его пациенткой была. Меня соседка через ЖЭК на комиссию сумасшедшей представила, чтобы выселить из коммуналки да зятя своего там с дочкой поселить. Но Анатолий Иванович распознал в чем дело. Два месяца я у него в палате не пробыла. Он похлопотал, где надо и, пристроив здесь на работу, дал флигелек при больнице под жилье. Век его благодарить буду. Вот на прошлой неделе...
- А Сантипов еще работает у Вас? - не совсем вежливо перебил я женщину.
Она замолчала, не досказав фразы. Достала из кармана халата носовой платок. Зачем-то развернула его, потом опять скомкала, убрала в карман и наконец, тяжело вздохнув, ответила:
- Виктор Игнатьевич умер... Год уж скоро... Третий инфаркт был. Потом еще раз вздохнула и, в знак скорби по усопшему, подняла глаза к оклеенному обоями потолку будки.
Я тоже посмотрел на потолок, затем уперся взглядом в носки собственных ботинок.
- Так дать Вам адресок Махова? - нарушив молчание спросила вахтерша.
- Да, конечно, - согласился я.
Голова вахтерши скрылась внутри будки, вместо нее в проеме окошечка появился трехлитровый молочный бидон, а следом за ним - снова голова.
- Вот, возьмите. Я ему утром обещалась молока занести, да уж больно поздно сегодня бочку подкатили - целый час прождала. А потом уж некогда было. Он, поди, ждет.
Я перехватил из ее рук бидончик.
- Адресок запишите, - напомнила она. - Индустриальная 8, квартира 5. Два квартала - налево, а там чуть пройти... Карандаш-то есть записать?
- Спасибо, я запомнил.
- Передайте, что я уж вечером заходить не буду - дочь надобно навестить.
Я еще раз поблагодарил вахтершу и отправился в гости к Махову.
------------------
Дом Махова я нашел довольно быстро. Хозяин узнал меня. Сказал, что телеграмму ему передали из больницы только неделю назад. Адрес Валевского пришлось узнавать в архиве больницы. Но достоверно известно только то, что Валевский жил по нему в 1980 году. Махов показал мне письмо. которое он собирался со дня на день мне отправить, но все как-то было недосуг... Мы поговорили немного о больнице, о моей болезни, о Валевском, в целом о жизни, о перестройке...
Фрагменты нашего разговора, а также моих бесед с К.М. Валевским, в период его нахождения в больнице поселка Свободный, я привожу в следующей главе. Фрагментарность приводимых воспоминаний объясняется, главным образом, нежеланием заслонять образ мыслей и характер взглядов на мир Кирилла Мефодьевича Валевского кругом событийных проблем.
Глава 4
"Фрагментарные воспоминания"
11 сентября 1989 года.
Квартира А.И. Махова в пос. Свободный. Фрагмент беседы с хозяином квартиры.
М а х о в:
- Валевского никто судить не собирался. Было заявление коллектива НИИ. Коллектив сомневался в психическом здоровье своего члена. Комиссия рассмотрела, а тут как раз этот "Олимпийский набор", ну, его и оставили, временно, у нас. Определенный уклон в шизофрению у него был, но незначительный. Я особых отклонений в его психике не находил...
- Вы говорили Сантипову, что Валевский здоров?
- Я Вам уже сказал, что полностью к психически здоровым людям его нельзя было отнести. Диагноз - параноидная шизофрения - отчасти подтверждался и соответствующей симптоматикой - бредовые идеи о потусторонних мирах, о какой-то непонятной Формирующей Сущности Вселенной... Да и политические взгляды, по тем временам, выходили за рамки нормальных...
- Это все?
- Повышенная раздражительность, замкнутость... Я никак не мог к нему подобраться! Сантипов несколько лучше с ним контактировал. Кстати, именно Сантипов не дал мне возможности лечить заболевание на ранней стадии. Он запретил проводить Комарову и Валевскому сеансы краниоцеребральной гипотермии, не позволил применять нейролептические средства...
Читать дальше