Петр Краснов - Пой, скворушка, пой

А разве здесь оно, спросить, не сызвеку так? Тоже мне, нашел непотерянное... Так, и все замкнулось опять на себя, не расцепить; и будто уж вина какая-то на нем, неопределенная и в то же время тяжкая - за одно только то, вроде, что живешь, допущен в жизнь эту... а он ведь и не просился, никак уж не напрашивался сюда, в этот хреновейший из миров. И его не спросили, не заманили даже, а просто сунули в костоломку эту, в душеломку, и живи как знаешь. Исковеркают, измочалят и так же, не спросясь, выдернут - да пристращают еще, прежде чем душу вынуть...

Притоптал раздраженно окурок, вздохнул, с чурбачка поднялся, пристроенного им в затишке для перекуров... что путного надумаешь, на пеньке сидючи, много ль с него разглядишь, с низенького своего, человечьего.

VII

Первое, что увидел в кухне, лоскутовский порог переступив, не то что смутило, а неожиданностью своей задело его, и неприятно: за столом сидела и лепила пельмени Екатерина - и, видно, только что из бани, в косынке, с распустившимся, еще пятнами розовеющим лицом и молодыми совсем глазами... Улыбнулась ему, сказала громко Маринке, возившейся в закутке у плиты:

- А вот и пропащий наш!.. Ждать-пождать его - нету; Федя и пошел, дрова заодно подкинуть - только-только вот...

- Догоню, - сказал Василий и достал, помешкав, бутылку, шагнул, поставил в дальний угол стола, за чашку с мукой. - Здравствуйте вам.

- Здоров был, - выглянула из кухоньки Маринка. - Во - к пельменям-то!..

- А мы сразу в баню... что ждать, пока вы сходите? - говорила, пальцами ловко работая, улыбчиво поглядывала Екатерина. Но горькая морщинка в уголке губ не расправлялась даже и тогда, казалось, когда улыбалась она - бойко вроде с виду, но и будто просяще, виновато бровки подымая, взглядывая неспокойно. - Пока приготовим тут, соберем... Вы там не спешите.

- Куда спешить, - сказал он, - дню конец... Он все взял, ничего прихватить не надо?

- Да-к нас бы, - это из закутка смешок, довольный, - да мы уж напарены...

"Вот чертовка, - злился он на Маринку, пробираясь узкой дворовой тропкой обочь яблонек, топыривших в глаза набухшие ветки и почки, на зады к бане, - удумала же. Неймется им, бабам, дай им свести-развести..." Но и со стеснением каким-то в груди ругался, чуть не с волнением, не сразу осадил себя - голодуха мужичья, что с ней сделаешь.

В печурке, с предбанника топившейся, играло в щелях и погуживало пламя, а Федька уже разделся, телом худой, мословатый, в рыжих тоже конопинах и подпалинах весь по бледной до голубизны коже.

- Щас подкалим! Ты как - паришься, нет?

- Да при случае.

- Ну, веник есть - старый, правда-ть, до новых теперь... Заходил? Василий кивнул, скидывая поскорей грязное, пропотелое: хоть разок искупаться как надо, как оно следует. - Не, баба она ничего, - оправдывался на его молчание Лоскут. - Наскучалась. Ей до матери, сам знаешь, на другой аж конец, ежли в баню, а со свекровкой - ну, бывшей, - не ладют, года три как разъехались... Ну, и к нам ходит с мальчонкой, завсегда почти... нам оно жалко, что ль. А это что за... - и пальцем жестким ткнул его в спину. Откудова?

- Да так... черкануло. - И добавил, не сразу: - Гаубица родная, советская. Стодвадцатидвухмиллиметровая - знаешь такую?

- Не-е, я в саперах ходил...

Баня дельная оказалась - грубовато, может, и косовато, но крепко и с умом Федором сделанная, хватало и пару; и само собой оно, прошеное-непрошеное, всплыло - как сына купал, совсем еще жиденькое с ребрышками и лопатками тельце его мочалкой тер-натирал, чтоб привыкал к грубому, а тот, отцу веря, терпел и лишь судорожно всхлипывал и фыркал, как котенок, ошарашенный, когда под конец опрокидывалось на него целое ведро до прохладного наведенной воды... И помогал наскоро одеться ему, сияющему промытыми глазками, хлопал по попке: "Беги! И мамку зови", - и Мишка, сынуля, бежал с полотенчиком сырым на шее, петляя меж огородных грядок и кустов спеющей черешни, ягодку-другую прихватывая с них; а потом, не сразу за делами за всякими, приходила с тазиком жена, и они вдвоем наконец оставались... Ну-ка, хватит. Незачем, хватит.

Сидел на скамье в предбаннике, откинувшись и прикрыв глаза, от веника отдыхая и от себя, не слушая почти, не слыша, о чем тарахтел Федька:

- ...сеялками займешься, значит, сцепкой, невелика мудрость; а я поршневую все ж гляну, не нравится чтой-то мне. Хоть и на ходу, а... А раскорячимся посередь поля и будем свистеть как суслики. Мы ж сеяли с Семкой... ну, с катькиным. И поновей вроде трактор дали, а и с ним на... жены не надоть. Не, сгинул Семка - вот тут чую, - и в узкую безволосую грудь себя стукнул. - Объявился б иначе. Он ить как прикормленный был, это... к Шишаю. Ну, отлучался там на неделю-другую, пропадал, а боле месяца николи. Малость того... задорный, а на выпивку малахольный, со стакану чуть не в лежку. И сроду в какую-нить кучу-малу влезет, в историю. Он и с армии бегал, в городу ж служил, в автобате. Дня два тут попил - ну теперь, кажет, повидался, можно и на губу... Сроду такой. А ежли, так думаю, нарвался где и посадили его, так знать бы дали. И мать-отец до скольких уж раз в город ездили, в розыске давно, - не, как в воду...