неизвестен Автор: Без названия (Я вскочил с дивана)

Если какому-нибудь пытливому кинорежиссеру или киносценаристу захотелось бы узнать об истинной популярности своего фильма в провинциальном, так сказать, масштабе, то ему лучше всего было бы посетить мой кинотеатр, разумеется, после того, как его фильм откатается на центральных экранах города и наконец начнет демонстрироваться у меня, а это - через три-четыре месяца. Как правило, если это плохой фильм, то на сеансах - одни завсегдатаи: наркоманы, проститутки, пьяницы, бездельники и просто хулиганы. Хороший фильм, - аншлаг в зрительном зале и начальствующие и подхалимные голоса из трубки телефона на моем рабочем столе по поводу билетиков.

В штате кинотеатра два киномеханика, один, я, бывало, заставал его врасплох, - прильнет к какой-нибудь двери ухом или выглядывает из-за какого-нибудь угла, - лысый, уступчивый и молчаливый; другой - руки в брюки, в надменных поворотах лица, со змеиной улыбкой на губах. Первый во время сеанса всегда в кинопроекционной. Второй - бродит из угла в угол по этажам, коридорам и фойе или околачивается в зрительном зале: глазеет на экран, укоряет в чем-то контролера, или напарника Кирилыча, любителя выпить. Самого же зовут Палыч, надсмотрщик, как я его окрестил про себя. В штате две уборщицы - обе пожилые женщины, очень уважающие меня: Марина Ивановна - веселая, поджарая, невысокого роста, с озорными шутками и народными присказками, в молодости - участница художественной самодеятельности. Лидия Ивановна - отзывчивая, говорливая и до слез чувствительная ко всему и ко всем вокруг, еще скажу о контролере, а точнее, о контролерах. По штатному расписанию у меня муж и жена: мужиковатая, разворотливая баба и муж - длинный и худой, с широким размахом плеч, с отвисшими губами, с виду тихий и улыбчивый, официально похаживает на чай к библиотекарше на правах ее кума...

Библиотекарь, Зоя Карловна, вообще-то со странностями: то задумчивая и заикающаяся, сладострастно сглатывающая слюну, то заботливая и предусмотрительная, угощающая чаем, а то в упор, быстро и ловко, а иногда просто стремительно выпроваживающая меня, случайно зашедшего в библиотеку, обратно в коридор, ссылаясь при этом на рабочую занятость или на то, что ей, дескать, именно сейчас "очень необходимо поговорить с одним человеком", с человеком, тихо сидящим в тот момент, как я не раз тайком замечал, в складском помещении библиотеки.

С парадного входа мой кинотеатр выглядит довольно монументально: во весь его двухэтажный рост - четыре круглых колонны из мрамора грязно-зеленого цвета. По обеим сторонам здания, на протяжении всего зрительного зала, протянулись длинные, коридорообразные беседки, тоже с колоннами, которые заросли сплошной стеной дикого винограда. Фонари в беседках вечно разбиты, и после ночного сеанса, проходя в сторону троллейбусной остановки поодаль от зарослей винограда, часто можно услышать: позвякивание бутылок или мужской надсадный шепот и судорожные вскрики какой-нибудь бабы, словно некий садист, больно и настойчиво, всаживает свой увесистый кулак в живот ей, под дых! Баба вскрикивает, а он, не обращая внимания, безжалостно ритмично продолжает "бить" ей в живот под дых.

Юра! Я заканчиваю свое письмо. О том, как живу вне работы и чем занимаюсь в свободное время, я расскажу в следующий раз, но эта весточка тебе от меня будет уже запечатана в другом конверте.

Обязательно отвечай, пиши о себе, я заинтересованно жду!

Всего тебе доброго, до свидания!

С уважением, - Сергей Истина, твой друг".

КАТАСТРОФА

Я находился в своем рабочем кабинете. Тишине не сиделось на месте: она поскрипывала ножками стула, отшаркивалась от моих подошв и деловито шелестела бумагами. Запечатанное письмо в Москву я отложил в сторону. Солнечный зайчик, лежавший на столе, словно прищемил конверт к черной полировке. Я откинулся на спинку стула и немного посидел так, ни о чем не думая.

И тут тишина в кабинете побледнела и грозно ощетинилась. Несомненно, на площади извергал монолитный шум шквал автомобильных сигналов. Любопытствуя, я покинул кабинет, напрямик прошел малое фойе и торопливо вышел из кинотеатра на обшарпанную солнцем площадь.

Будто цветочная гирлянда из гудящих свадебных машин окольцевала площадь. Вокруг жениха и невесты суетливо густела толпа родственников и гостей, просто зевак и любопытных.

Какая-то неведомая сила сдвинула меня с места и потащила к толпе. Уже через минуту эта сила вытолкнула меня в спину в пяти метрах от главных виновников торжества и моего беспокойства.