Владимир Крупин - Крупинки

-- Румыны -- тьфу, -- сказали Ваня и Петя.

-- Тьфу румыны, -- подтвердил мой рыбак.

-- Да что вы, японский бог, -- сказал я. -- Варшавский же договор. Так на кого же тогда не тьфу? Чур, на Россию не сметь. СССР -- одно, Россия, Россия... тоже одно. Вот! -- воздел я руки к небу в подтверждение своих слов: по небу проносился сверхзвуковой самолет-перехватчик "МиГ".

-- О, только без самолетов, -- сказала Ваня или Петя -- я их путал.

-- Хорошо. Допустим. А допустить турок, вас истребляющих? А пляски печенегов и питье из черепа славян? А? Было же. Так само и буде, так?

-- Вы, русские, сильно всех учите, вот в чем наша претензия, -- сказали переводчицы.

-- То так, -- поддакнул им мой рыбак.

-- Теленка, -- отвечал я, -- тоже тащат насильно к вымени, а не подтащишь, умрет. Да, диктуем, тащим -- значит, спасаем. Значит, перестрадали больше всех, испытали больше. Но и у вас учимся. Я ваши скальные монастыри навсегда запомню. Только почему они у вас уже не монастыри, а музеи?

-- Вопрос из области диктата.

-- Какой диктат -- пожелание воскрешения церковной жизни? У меня диктат один: чтоб вы не курили, вы же черные уже внутри.

Петя и Ваня молча и оскорбленно пили кофе и курили.

-- Хорошо, -- нарушил я молчание, -- все плохи, одни болгары да русские хороши. Но ведь это тоже гадательно. Мы для вас диктаторы. А мы, между прочим, вас любим, что и доказывали. Вот тут Святослав, древнерусский князь...

-- Ой, не повторяй, -- сказала Ваня или Петя, -- ты вчера это произносил. И про Суворова произносил. И про танк. -- она дернула плечом в сторону Т-34.

-- И мне произносил, -- настучал на меня пьяный рыбак.

-- Тогда немного филологии, -- повернул я тему. -- Вы -- русистки, слушайте. И следите за ходом рассуждения. Вот я, вы же помните, во всех монастырях, церквах, куда мы заезжали и заходили, я же там читал все надписи совершенно свободно. Особенно домонгольские. Да даже и ближе. Так же и в Чехословакии -- и у чехов, и у словаков. Но современный болгарский для меня непонятен. То есть? То есть я к тому, что мы раньше были едины и по языку, и по судьбе. А судьба -- это, по этимологии, без науки ни шагу, по этимологии -суд Божий. Потом -- может быть, со времени Святослава, может, позже или раньше -- мы стали отдаляться. То есть своеобразное славянское вавилонское столпотворение, то есть смешение языков. Мы стали расходиться, перестали понимать друг друга. Так?

-- То так, -- подтвердил пьяный рыбак и стрельнул у Вани сигарету.

-- И что же должно произойти, чтобы мы стали вновь сближаться? что? -вопросил я. -- Какое потрясение, какой, так сказать, катаклизм? Неужели дойдет до такого сраму, что кого-то будут из славян убивать, а остальные будут на это взирать? А?

Ваня и Петя докурили, утопили окурки в чашках из-под кофе и объявили, что мне пора на званый обед.

Так что пора было идти пить за дружбу. Между славянами.