Леонид Андреев - Том 3. Повести, рассказы и пьесы 1908-1910

Буквально так.

Г. начальник — большой ценитель искусства, особенно живописи и скульптуры.

Вообще я с детства отличаюсь довольно веселым нравом; нередкие шутки, к которым я позволяю себе прибегать, вероятно, не остались незамеченными моим благосклонным читателем.

Небезызвестен тот курьезный факт, что художники, которые либо сами курносы, либо имеют курносых жен, — переносят эту черту на свои картины; только этим можно объяснить характер лица у некоторых Мадонн.

К сожалению, г. К. здесь, несомненно, прав. Как правда, так и ложь для выражения своего пользуются одними и теми же человеческими словами, одними и теми же проявлениями чувств, одною и тою же игрой физиономии. Всякий, кому приходилось в жизни встречать искусного лжеца, знает на себе могущественное действие его слез, заклятий и уверений; искренность слез при этом может быть настолько велика, что сам лжец обманывается ею — к искреннему удовольствию холодного мыслителя, сознающего весь трагикомизм положения.

Я упал навзничь, головою между подушкою и спинкою кровати.

Конечно, с разрешения г. начальника.

Достаточно взглянуть на любую картину, изображающую знаменитого проповедника в момент его деятельности: как в позе, так и в выражении лица, то гневно-решительного, то благостного, полного любви и ласки, вы найдете все признаки, по которым ораторское искусство отличается от пустой и бесцветной болтовни.

Как человек смелый, болтливый и решительный, попадая в собрание людей тихих, заглушает их невнятные голоса, — так разум, когда человек бодрствует, забивает все иные голоса, глухо доносящиеся из потаенных глубин человеческого организма. И только во сне, когда утомленный разум, потерявший нить логического мышления, бессильно скачет через нелепые провалы, — они начинают звучать громко и властно, часто оказываясь нисколько не глупее, чем сам господин великий разум.

Пусть не смущается мой читатель несколько повышенным тоном моей речи: когда желаешь привлечь людей на свою сторону, необходимо внушить им, что ты знаешь и понимаешь больше, чем они.

На этом основано большинство обрядов, напр., брак.

Если моему благосклонному читателю когда-либо изменила жена, то ему, вероятно, было интересно знать не только то, что данный факт совершился, но и то, как и при каких обстоятельствах (вечер, утро, помещение и пр.) произошло событие. Иначе ему трудно будет судить о степени виновности горячо, быть может, любимой супруги.

Хотя я глубоко убежден, что мой вдумчивый читатель вполне понимает меня, все же, во избежание недоразумений, считаю необходимым ему разъяснить приведенную аллегорию: замок — это душа; господин — это человек, властитель своей души; странные маски — это те силы, которые действуют в душе человека и в таинственное существо которых он не может проникнуть никогда.

Упомяну только, что это была женщина.

Так, одна юная девица, имевшая для девицы достаточно темное прошлое, превратно поняла цель моих вопросов, правда, касавшихся довольно интимных вещей, и создала на этой почве целую историю, могшую иметь неприятные последствия. Считаю нужным упомянуть об этом ничтожном факте лишь для того, чтобы еще раз в этих строках выразить горячую признательность г. начальнику нашей тюрьмы, с присущей ему прозорливостью сумевшему разобрать, где правда и где ложь, и поставить легкомысленную и вздорную девицу на надлежащее место. Впрочем, на некоторое, весьма непродолжительное время собеседования наши пришлось прекратить: возмущенный несправедливостью, я почувствовал себя таким расстроенным, что, несмотря на уговоры г. начальника, утверждавшего, что если общество мне необходимо, то я еще более необходим для общества, — я предпочел уединиться.

Настоятельно рекомендую моему читателю эту великую книгу; только советую читать ее с глубочайшим вниманием, вникая в смысл каждого слова, каждой, как будто случайной, недомолвки.

Буквально.

Буквально.

Мой благосклонный читатель не осудит строго этих простых и честных людей, если вспомнит тот общеизвестный факт, что даже великие мыслители, артисты и государственные мужи, позируя перед художником или фотографом, неизбежно принимают более или менее значительную позу, которая должна уже сама по себе свидетельствовать об их уме, таланте и высоком искусстве в управлении людьми.