Владимир Кунин - Очень длинная неделя

Вера положила трубку, встала и тяжело ударила Карцева по лицу.

- Подожди! - сказал Карцев Человечкову. - Подожди, Вася.

- Нельзя, проезжая часть узкая... - буркнул Человечков. - Я вот сразу за мостом прижмусь...

Они переехали тот мост. Машина остановилась, утонув правыми колесами в мягкой пыли обочины. Карцев вылез в эту теплую, ласковую пыль и пошел назад, на мост.

Под мостом хрипло гудела и закручивалась вода. А рядом, параллельно этому мосту, был еще мост железнодорожный.

Солнце уже садилось, и контур железнодорожного моста четко впечатывался в блестящую гладкую воду Нижнего озера и желтовато-розовое небо. Крутая ферма моста поднималась от земли, почти из того места, откуда рос тоненький силуэт сторожевого гриба. Под грибом оловянным солдатиком неподвижно стоял часовой.

Карцев оглянулся. Теперь перед ним открывалось Верхнее озеро и десяток деревянных быков. Редко, как линейные на параде, стояли быки..

- Поехали? - спросил рядом Человечков. - Еще километров шестьдесят топать...

- Поздновато вы приехали, - сказал следователь и посмотрел на часы Морг-то закрыт...

- И что, теперь ничего нельзя сделать? - спросил Карцев. Он спросил это так деловито и так спокойно, что следователь тут же ответил:

- Нет, почему же... Можно, конечно. - И уныло добавил: - Ищи теперь эту Ядвигу...

- Кого? - не понял Карцев.

- Женщина тут у нас одна... Моргом заведует. После двух с собаками не сыщешь! Бывает, срочное вскрытие - ее нету. Покойника родственникам выдать - ищи свищи... Который год мучаемся. Одно время хотели уволить - не смогли. Не идет никто на эту ставку. Ставка-то мизерная... Вы на машине?

- Да.

- Вы скажите шоферу, пусть к больнице прямо едет. И со двора пусть загонит. А мы с вами за Ядвигой сходим.

По дороге Карцев расспрашивал следователя о его приозерском житье-бытье и узнал, что следователю двадцать семь, и женился он уже здесь, в Приозерске, дочке одиннадцать месяцев, и прокурор все обещает квартиру, да, видно, обещанного действительно три года ждут...

Шли они мимо какого-то длинного забора, потом шагали между ржавыми сухими рельсами, не по черным, а по очень серым растрескавшимся шпалам. И наконец пришли к двухэтажному деревянному дому, около которого мальчишка лет четырнадцати чинил велосипед и сидели три старухи. Старухи посмеивались над мальчишкой и называли его "Мастер Пепка". Мальчишка огрызался и не стеснял себя в выборе выражений. Это еще больше веселило старух, и они, наверное, огорчились, когда к дому подошли Карцев и следователь.

На вопрос следователя, дома ли Ядвига Болеславовна, мальчишка растянул рот в откровенной ухмылке, а одна из старух скорбно поджала губы и ответила:

- Это вам лучше знать. Мы за ей не бегаем.

Следователь вздохнул, поглядел с ненавистью на старух и молча двинулся мимо них к открытым дверям дома. Карцев пошел за ним.

- И ходют к ей и ходют, - послышался демонстративный голос старухи. И чего, спрашивается, ходют?..

И слышно было, как мальчишка цинично захохотал.

В темном коридоре на втором этаже следователь нащупал какую-то дверь и сказал:

- Здесь, что ли?..

Он постучал, и дверь легко отворилась. Она открылась просто от стука. На высокой постели под ослепительно сверкающим зеленым шелковым одеялом спал краснолицый парень. На спинке кровати висела гимнастерка с погонами старшего лейтенанта. На тоненькой веревочке, протянутой от окна к задвижке печного дымохода, пара стираных мужских носков и портянок с рыжими подпалинами.

- Ошиблись, наверное, - шепотом сказал Карцев.

- Да здесь! Что я не знаю, что ли?.. - зло ответил следователь и огляделся. - Придет сейчас... Далеко бы ушла, дверь открытой бы не оставила. У них туалет во дворе...

По коридору простучали каблуки, и в дверях поивилась грубо накрашенная женщина лет сорока пяти. Пьяненько улыбнувшись, она всплеснула руками и ласково сказала:

- Сергей Иваныч! Здравствуйте!.. И вы тоже... Очень приятно.

Нисколько не смущаясь, она поправила на краснолицем парне одеяло, на ходу собрала одну портянку в кулак и сжала - проверила, сухая ли... Все это она сделала одним движением, мягким и удивительно изящным. Движением, которое свойственно очень одиноким и знающим себе цену женщинам. Она даже за стол села, так легко и естественно загородив собой спящего, что Карцев понял, почему к ней все "ходют и ходют" молодые лейтенанты.

- Пойдемте, Ядвига Болеславовна, - сказал следователь. - Вот товарищ из Ленинграда приехал...