Николай Гумилев: Том 2. Драматургия. Проза

Подруги, человек!

Скорей,
Стеною станем вкруг богини
И бедной наготой своей
Прикроем вечные святыни.

Дерзкий!

Я изнемогаю,
От стыда горя…
Кто это?

Его я знаю,
Кадма сын, царя.

Нет, ты ошиблась, Ранис, то не сын благородного Кадма,
Смертный не может зреть светлой моей наготы.

Будь, чем ты должен быть!

Успокойтесь, смотрите, подруги,
Это — добыча стрелы, это — пугливый олень,

Кажется, здесь были люди.
А какая вкусная трава,
Какая холодная вода,
Мне хочется здесь пастись.
Но что я говорю?
Я человек, я Актеон…
Нет, я олень, только олень,
Иль это сонные чары?

Ты помнишь пламенные губы,
Перед тобой они, гляди,
Прильни, целуй, кусай их грубо…

О, пощади, о, пощади!

Ты помнишь грудь, как плод созрелый,
Перед тобой она, гляди,
Сожми ее рукою смелой…

О, пощади, о, пощади!

Ты помнишь ослабевший пояс,
Перед тобою он, гляди,
Сорви его, не беспокоясь…

О, пощади, о, пощади!

Беги, сок жил твоих отравлен,
Но ты склоняешься, дрожишь,
Ты нашей воле предоставлен
И никуда не убежишь.

Сыночек, сыночек, иди с нами,
В доме тепло, а здесь сыро.

А сыночек-то в шерсти и с рогами,
Хуже самого последнего сатира.

Благословен Аллах, создавший
Солнцеворот с зимой и летом
И в мраке ночи указавший
Пути планетам и кометам,
Как блещет звездная дорога,
Где для проворного стрельца
Он выпускает козерога,
Овна и тучного тельца!
Велик Аллах, создавший сушу
И океан вокруг создавший,
Мою колеблемую душу
Соблазнами не искушавший,
Я стар, я беден, я незнатен,
Но я люблю тебя, Аллах,
И мне не виден, мне не внятен
Мир, утопающий в грехах.

Ты — дервиш, первый в нашей вере?
Ты сыплешь мудрость, как цветы?

А кто ты, девушка?

Я — Пери.

Небесная, откуда ты?

Я, пролетая летом птицы
За самой дальней из планет,
Нашла подкову кобылицы,
Которой правил Магомет.

Стопы твои за то целую!
Да будет жизнь твоя светла!

Я ту подкову золотую
Аллаху верно отнесла
И так сказала: «Я упрямо,
Творец, молю у ног твоих —
Пусти меня к сынам Адама,
Стать милой лучшего из них»
И сделал он меня свободной,
Но, чтобы не ошиблась я,
Дана звездою путеводной
Мне мудрость дивная твоя.
Все семь небес и все четыре
Стихии ведомы тебе:
Скажи, кто первый в этом мире,
Да вверюсь я его судьбе.

Дитя мое, молю, не требуй
Уроков мудрости моей:
Я предался душою небу,
Бегу мятущихся людей.
Но я тебе, ребенку Бога,
— Да славится Его лицо —
Дам белого единорога
И Соломоново кольцо.
Они — плоды моих молений,
Я в новолунье их достал
Ценою многих искушений,
Смотря в магический кристалл.
Покорный только чистой деве
И сам небесной чистоты,
Единорог ужасен в гневе
Для недостойных красоты.
Кольцо с молитвою Господней
На палец милому надень,
И, если слаб он, в преисподней
Еще одна заплачет тень.
Теперь прощай, но знай — повсюду
Я счастья твоего кузнец.