Виктор Клюшников - Марево

Во время оно, генералъ-аншефъ Горобецъ разбилъ здѣсь англійскій паркъ, выстроилъ на пруду бельведеръ, держалъ ялики, роговую музыку и хоръ крестьянокъ въ пунцовыхъ сарафанахъ и соломенныхъ шляпахъ. Ничего не уцѣлѣло отъ барскихъ затѣй при слѣдующемъ поколѣніи; за то теперь и растительность одичала. То тамъ, то сямъ, изъ кустовъ бѣлой акаціи поднималась готическая стрѣлка пирамидальнаго тополя; тутъ, волошскій орѣхъ блестѣлъ на солнцѣ пепельнымъ стволомъ; тамъ, раскидистая шелковица пріютила въ тѣни мелкую листву глода, а дальше за молодыми каштанами сплошная стѣна вишенъ отгородила поляну съ пчелиными ульями и подсолнечниками. Межь темныхъ дубовъ мелькали березы, груши, яблони, и все сливалось надъ годовой въ прозрачную сѣтку зелени на голубомъ подбоѣ, бросая на траву и на дорожки золотистыя пятна, голубоватыя тѣни…

Русановъ шелъ по заросшей тропинкѣ мимо плетня, увитаго хмѣлемъ и отдѣлявшаго бакшу съ красными и желтыми гарбузами, турецкими огурцами и прочими, насаженными Авениромъ, овощами. "Какой ни на есть огурецъ, все жь онъ огурецъ, говорилъ экономъ, хвастаясь передъ сестрами; а вы что?" Русановъ спускался къ пруду; солнце въ туманно-красномъ разливѣ, будто комокъ расплавленнаго стекла, пряталось за высокій берегъ, оставляя въ глазахъ зеленоватыя пятна; лиловыя облака разсѣялись по небу, и отражаемыя въ пруду деревья выступали темнѣе, какъ на старинныхъ картинахъ, крытыхъ зеленымъ лакомъ. Надъ водой сидѣла Инна, облокотясь на гнилой пень липы и лаская водолаза.

— Лара, Лара! говорила дѣвушка. Собака протянула морду на колѣни хозяйки и слезливо смотрѣла ей въ глаза.

— Ты одинъ у меня! продолжала Инна, поглаживая бѣдую полоску на лбу водолаза. Тотъ завилялъ хвостомъ. — Ты думаешъ онъ придетъ? Ихъ нѣтъ больше на свѣтѣ… Ни одного, прибавила она, задумчиво опуская голову.

Русановъ остановился: это было такъ ново для него, такъ непохоже на все что ему удавалось видѣть. Собака заворчала было, но вглядѣвшись въ него, махнула раза два волнистымъ хвостомъ и улеглась.

— Кого это вы ждали? спросилъ Русановъ, подойдя.

— Хоть бы и васъ…

— Ну, люди въ здѣшней сторонѣ! сказалъ онъ, опускаясь возлѣ нея на траву:- А я-то думалъ, что это Аркадія какая-то, да и дяденька хорошъ… — Онъ началъ описывать ей свои странствія.

— Будетъ, перебила она, — вѣдь это вамъ въ диковинку, а за меня они почти всѣ сватались…

— Вы это такъ говорите, какъ будто вамъ ни разу не приходила мысль выйдти замужъ…

— Сбейте-ка мнѣ вонъ ту гливу!

Русановъ подалъ ей спѣлую, сочную грушу.

— Вотъ это хорошая вещь въ вашихъ краяхъ!

— Да, вы правы; за кого тутъ выйдешь? проговорилъ Русановъ.

Она улыбнулась, а потомъ, лѣниво поднявшись, проговорила:

— Давайте ходить, роса падаетъ.

Они долго гуляли. Она шла впередъ, легко и свободно пробираясь въ чащѣ, подбирая цвѣтки для гербарія. Русановъ ходилъ за ней, раздвигая вѣтви, жевалъ листья и все собирался говорить о чемъ-то. Одинъ разъ онъ будто и рѣшился, кашлянулъ…

— Славный нынче день, сказалъ онъ и опустилъ глаза подъ пристальнымъ взглядомъ Инны.

— Я не люблю такихъ…

— Какіе же вы любите?

— Сѣренькіе, осенніе; тѣ какъ-то подъ ладъ…

Русанова очень интересовалъ характеръ Инны. Онъ постоннво замѣчалъ, что она разсѣянна, задумчива, груститъ, а причины не могъ разгадать. Да и она никогда не заговаровала о себѣ. Во время его частыхъ посѣщеній случалосъ имъ говорить и о литературѣ, и о музыкѣ, и о современныхъ вопросахъ, и о домашнихъ дѣлахъ. Она очень бойко разсуждала, но все это, какъ будто, нисколько ее не затрогивало. Она, какъ будто, понимала, что все это есть, что всѣмъ этимъ люди могутъ заниматься, но у самой не вырывалось ни одного теплаго слова, ни одной задушевной мысли; точно она сама отояла въ сторонѣ и наблюдала жизнь отъ нечего дѣлать. Иногда, посреди горячей тирады Русанова о значеніи современнаго движенія, она перебивала его вопросомъ: "А не хотите-ли вы подсолнуховъ: у насъ поспѣли…"

На югѣ послѣ заката солнца, очень скоро смеркается; сумерки почти замѣтно глазу надвигаются на окрестность. Вмѣстѣ съ наступавшею темнотою Русановъ становился смѣлѣе…

— Инна Николаевна, хотѣдось бы вамъ побывать въ Москвѣ?

— Къ чему это вы такой вопросъ задаете? точно Подколесинъ….

— Вѣдь вамъ здѣсь скучно, неправда ли?

— Вотъ что!… Нѣтъ не хотѣлось бы… Гдѣ намъ провинціаламъ конфеты ѣсть!

— Нѣтъ, въ самомъ дѣлѣ! Тамъ развлеченія, театръ, общество….