Сперва они просто бродили вокруг развалин станционного здания, оставив санки с поклажей на перроне, словно с минуты на минуту должен был подойти из Ленинграда скорый поезд на Сибирь. Ни одного железнодорожника здесь они не встретили. Тогда боцман Адам, Валгепеа и -Маркус отправились на разведку, всем разбредаться было нельзя. Издалека донесся гул самолета, Койт почувствовал в желудке странную дрожь, но сохранил на лице обычное выражение. Яннус встревожился, Юлиус Сярг принялся успокаивать женщин. Уверял, что это наши самолеты, как воют "юнкер-сы" - он еще в Финском заливе основательно изучил, Койт не стал спорить с ним, хотя звуки и показались ему зловещими. Гул усилился, но тут же притих, а потом и вовсе прекратился. Самолеты могли быть и своими.
Когда стемнело, решили укрыться в вагоне. Пустых было сколько угодно. Однако в первый попавшийся товарный вагон они не полезли, а выбрали тот, который, по заверению боцмана Адама и Валгепеа, принадлежал эшелону Кировского завода. "Кировцев повезут дальше в первую очередь, - заверил Валгепеа. - Как только исправят дорогу - сразу же отправят. Готов собственную шапку съесть". Колею действительно ремонтировали, и занимались этим железнодорожники, военные и гражданские лица - рабочие Кировского завода, как полагал Хельмут Валгепеа. Длинный эшелон явно принадлежал кировцам, даже Койт убедился в этом, когда прошелся вдоль вагонов. В каждом кто-то находился, так что поезд не был таким уж необитаемым, как это показалось.
Вначале они просто сидели в пустом вагоне, словно не понимали полностью своего нового положения. Сознание того, что цель достигнута, что наконец-то они выбрались к железной дороге, что у них есть вагон, и вагон этот в составе эшелона, который должен рано или поздно тронуться, вроде бы привело их в растерянность. А также и то, что они, по сути, ничего толком не знали, а лишь предполагали. Первыми пришли в себя Валгепеа и Маркус и стали немедленно действовать. Разыскали в брошенном вагоне, который стоял на соседнем пути, железную печурку, настоящую чугунную "буржуйку", как сказал Валгепеа, и установили в своем вагоне. С этого момента они и впрямь стали называть этот стылый товарный вагон "своим". Сярг помогал искать до-ски,и они натаскали их столько, что всем хватило подсунуть под бок. Койт запасал дрова, носил обрезки досок, чурбаки, ходил даже к развалинам присматривать топлива, но угля, платформы с которым стояли на четвертом пути, взять не догадался. За углем его послал боцман Адам, К полночи все было в порядке: топилась печурка, Мария грела возле буржуйки колени, на досках были устроены постели.
Смеялись и болтали наперебой. Только Дагмар была серьезнее и задумчивее, чем в предыдущие дни, перекинулась несколькими словами с Яннусом, а так больше сидела молчком на краю лежака. Никто, кроме Маркуса, не замечал происшедшей в ней перемены, все были возбуждены, полны ожидания. Маркус не знал, как подойти к Дагмар, хотя и чувствовал, что рбязан это сделать, - рассчитывал на последующие дни, а потом упрекал себя. Боцман Адам и Валгепеа время от времени ходили узнавать, что нового. Работы на линии продолжались, несмотря на темноту, и это казалось добрым предзнаменованием. Донеслись короткие паровозные свистки, через час ощутили первый толчок, В два часа сорок семь минут в дверь постучали и спросили, кто такие. "Эстонская республиканская актив", - с достоинством ответил Валгепеа. "Эстонский республиканский актив", - поправил его Койт. В ответ донеслось короткое деловое: "Хорошо". В этом вагоне они доехали до самого Челябинска. На узловых станциях неоднократно проводились проверки, и они всякий раз отвечали именно так, как это сделал впервые Валгепеа, и называли свой конечный пункт - Челябинск. Им верили на слово, и вагон всегда прицепляли к составу, направлявшемуся в Челябинск. Это говорило об оперативности и о том, что бумага - не самое важное, но Альберт Койт не мог доказать этого Юлиусу Сяргу, потому что его с ними уже не было Ни Юлиуса, ни Дагмар.
Дагмар исчезла внезапно. Однажды утром ее не оказалось. Никто не мог объяснить, что произошло. Чемодан стоял на месте, а шуба, ботики и сама она - исчезли.
Ночью Дагмар встала на "печную вахту" - она возражала, чтобы женщин освобождали от дежурства. А утром ее уже не было. Яннус был ошеломлен и убит,
- Она отстала, - решил Валгепеа. - Понадобилось сходить до ветру - и не успела. Разве знаешь, когда поезд остановится или пойдет.
Валгепеа был прав - этого никто не знал. Эшелоны с эвакуированными шли безо всякого расписания и графика. Железная дорога была забита составами. В первую очередь пропускали направлявшиеся на запад воинские эшелоны. Отлучаться из вагона было рискованно. Особенно приходилось тяжко боцману Адаму и Вал-гепеа, которые на каждой остановке уходили добывать хлеб. Возле киосков, где эвакуированным отпускали его, всегда вилась очередь. Зачастую они так и не успевали дождаться - эшелон трогался. Хорошо, если поезд останавливался на первом или на втором пути - тогда благодать. Но даже если оказывались на десятом пути - за хлебом отправляться нужно было все равно. Станции крупные, по десять и больше подъездных путей; кроме того, сортировочные и бесконечные запасные.
Читать дальше