Юрий Кувалдин - Так говорил Заратустра

- Громада бедствий и буря испытаний, - начал печально изможденный. Только что в магазине, - он кивнул на витрину, - вытащили кошелек... А меня главный инженер послал купить внутренний замок и квитанцию принести. Всего-то три рубля...

Изможденный еще что-то хотел продолжить, но солидный небрежно бросил:

- Недопил?

Изможденный округлил глаза, хотел возразить, но тот оттолкнул его, так что изможденный чуть не упал.

- Отвали!

Изможденный понял сразу и пошел в другую сторону, нежели солидный. Сорвавшаяся удача не вызвала в душе Беляева сочувствия, наоборот - он злорадно усмехнулся. Но изможденный уже подцепил подвыпившего морского офицера, у которого лоснилось от улыбки красное лицо.

Изможденный подтянулся, расправил худые плечи и отчеканил:

- Капитан в отставке Близнецов! Разрешите, товарищ капитан второго ранга, обратиться?

- Валяй! - засмеялся кавторанг.

- Прибыл из Калининграда в командировку в понедельник... Все дела сделал...

- В Калининграде живешь?

- Так точно.

- С какого завода?

Минутного замешательства изможденного кавторанг не заметил.

- Если б с завода... С ТЭЦ я, Калининградской, - бухнул первое пришедшее в голову изможденный и продолжил, как по маслу: - Приехал в Главснаб, Минэнерго... за газосварочным оборудованием... Ну все выписал и...

- Короче? - продолжал улыбаться кавторанг.

- Короче, только что дал одному типу червонец, а он испарился... Выпить перед дорогой хотел... Теперь вот трояка на билет не хватает.

- Покажи деньги! - вдруг перестал смеяться кавторанг.

Ситуация складывалась острая. Но изможденный, успев приготовиться и к такому раскладу заранее, видимо, в инструментальном магазине, извлек из кармана шесть рублей.

Кавторанг понимающе улыбнулся, достал из бумажника трешку и протянул изможденному.

- А что там дают? - кивнул кавторанг на продовольственный.

- Водку, - сказал изможденный, достал блокнот, потом убрал, видя, что кавторанг поспешил на противоположную сторону к продовольственному магазину.

Беляев стоял почти за спиной изможденного, который, сунув блокнот за пазуху и проговорив: "Брабантские деньги конфискованы, заграничное имущество описано!", направился на бульвар к трамваю. Но, потоптавшись на остановке, плюнул, закурил и пошел к Сретенке пешком. Беляев не отставал и в голове по-своему оценивал изворот ума изможденного, приятность оборотов речи, быстроту реакции. Но на Сретенку изможденный сворачивать не стал, пошел прямо, через улицу, по Рождественскому к Трубной. Здесь, на хорошо просматриваемом участке, Беляев отпустил его на метров пятьдесят.

На Трубной изможденный приклеился еще к одному военному, видимо, он понял, что на военных ему везет, и, что уж он плел этому военному, но синяя пятерка довольно-таки легко перекочевала в карман изможденного. Блокнотик, карандашик, поклон.

Затем постоял просто так, это было заметно, что просто так, потому что курил не спеша, с чувством и был совершенно трезв, и глаза смотрели ясно. Швырнув окурок в сугроб, направился по Цветному в винный. Отстоял небольшую очередь и купил шесть бутылок вина по рубль тридцать семь и сложил эти бутылки в откуда-то явившуюся матерчатую сумку. Из винного он перешел в булочную. Тут и решил убить двух зайцев Беляев: и хлеба купить и...

Прямо в булочной он и дернул изможденного за рукав, и, смутившись, подавляя отвращение, сказал:

- Здравствуй, папа.

Отец сначала судорожно вздрогнул, но затем, узнав сына, взял себя в руки и, кивая на сумку с бутылками и хлебом, проговорил:

- А у меня, вот, аванс сегодня... В "Книжной палате" получил... за переводы... Приятель устроил, с испанского...

И у Беляева вся заготовленная мстительная речь куда-то провалилась. Он покраснел и сказал:

- А я за хлебом вышел...

А сам смотрел на отца и не верил в то, что он мог так ходить по улицам...

Покинув булочную, они некоторое время постояли на Цветном.

Вдруг отец схватился за сердце и сдавленным голосом сказал:

- Что-то плохо мне... Отведи к скамейке.

Беляев взял его под руку и повел на аллею. Скамейки были засыпаны снегом и сидеть можно было только на спинках. Отец поспешно достал из пальто складной стаканчик, затем перочинный ножичек со штопором, откупорил бутылку.

- Николай, извини меня, но мне необходимо выпить.

Беляев вгляделся в желтоватое, тощее, морщинистое лицо и, ни слова не говоря, кивнул. Он сидел рядом с отцом и смотрел в одну точку, в белый снег, различая в нем хрусталики голубого и красного свечения. В душе был сильный непорядок.