Николай Лесков - Чёртовы куклы

В уме Гелии было идти прямо к герцогу и сказать ему:

- Защитите меня от обиды и, если вы рыцарь, - как о вас говорят, скажите, что я не была вашею любовницей, и отмстите за мою честь.

Она верила, что она должна и может это сказать, что она это непременно скажет и что он защитит её, как рыцарь.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Не давая себе отчёта, хорошо или дурно она думает, Гелия очутилась у герцогского замка. Выросши в торговом городе, жившем более во внешних политических сношениях с Европой, чем с своим правительственным центром, Гелия имела очень недостаточные понятия о том, как можно и как нельзя говорить с герцогом; но это и послужило ей в пользу, или, быть может, во вред, как мы увидим потом, при развитии нашего повествования.

В замке и вокруг замка герцога жизнь начиналась по-военному, то есть очень рано, и в тот ранний час, когда Гелия показалась у подъезда герцога, там уже стояла запряжённая для него лошадь.

Гелия пошла прямо к подъезду и стала у колонны. Дежуривший у подъезда офицер настоятельно просил её удалиться и особенно указал ей на сопровождавшую её собаку.

Гелия слабо понимала речь того языка, на котором говорили в столице герцогства, но поняла указания на Рапо и нетерпеливо взглянула на него глазами.

Тяжёлый и сильный зверь поднялся и пошёл прочь за угол главной площадки замка.

- И вы сами тоже должны удалиться, - сказал офицер; но прежде чем он успел настоять на этом, массивная дверь быстро распахнулась, и появился герцог. Гелия к нему бросилась, как дитя, и в то же время как уверенная в своём достоинстве женщина.

Герцог остановился: ветер сильно перебивал её лепет.

Она говорила, но он не понимал её и... не узнавал её.

Она в отчаянии закрыла лицо руками.

Герцог ещё отодвинулся и приложил ладонь над глазами.

Гелия упала на колени и на этот раз твёрдо сказала:

- Молю вас, спасите!

- Что нужно? - спросил грозно герцог.

И в этот же миг он узнал Гелию и ужаснулся.

- Это вы, Гелия! Что с вами случилось?

И он подался к ней ближе и закрыл её от ветра и снега полою своего плаща.

- Ваша светлость! - простонала она, - была ли я вашею любовницей? - и, зарыдав, она не могла продолжать далее.

Герцог заметил, что она шатается, и подхватил её под руки.

- Кто смел сказать это?

- Вы меня выдали замуж, - произнесла Гелия.

- Ну да!.. Что ж дальше?

Гелия протянула к герцогу руку, в которой был пистолет, и сказала:

- Прикажите скорее взять меня в тюрьму.

- За что?

- Я сейчас хотела убить моего мужа.

- За что?

Она плакала.

- Говорите скорее, за что?

- Он хотел меня сжечь, - он обращается со мною как разбойник!

И, произнося каждое слово, она колебалась на ногах и вдруг совсем пошатнулась в сторону.

Герцог плотнее прикрыл её плащом и сказал:

- Смотрите... правда ли это?

Вместо ответа Гелия взяла холодною рукой руку герцога и приблизила её к своей голове.

На белой замшевой перчатке герцога остались капля крови и несколько глянцевитых и тонких чёрных волос.

Из груди его вырвался звук ужаса и негодования.

- Злодей! - вскричал герцог, - он будет страшно наказан!

С этими словами, задыхаясь и сверкая глазами, разгневанный герцог всхлипнул и потом отечески обнял молодую красавицу и, почувствовав, что она падает, поднял её, как дитя, на руки, поцеловал в темя и с этою ношей возвратился назад в двери замка.

ПРИМЕЧАНИЯ

Впервые - журнал "Русская мысль", 1890, Л 1.

Опубликована была лишь первая часть романа. Продолжения не последовало, вероятно, из-за цензурных опасений редакции журнала. Написанный в условной манере, роман представлял собой сатирический памфлет. Изображенные Лесковым безграничный деспотизм, порожденная им дряблость характеров, падение нравов в высшем обществе вызывали у читателя ассоциации с "глухой порой" николаевского царствования. Правитель-самодур герцог напоминал Николая I, в его приближенных без особого труда можно было узнать деятелей царской администрации - Нессельроде, Дубельта, Адлерберга. Под именем Фебуфиса в романе выведен русский художник К. П. Брюллов (1799 - 1852). Опираясь на многие факты его биографии, Лесков, однако, не ограничивает себя только этим материалом. Фебуфис - собирательный образ художника, талант которого гибнет под опекой деспотической власти.

Чтобы обойти цензуру, Лесков предложил "Русской мысли" печатать продолжение "вразнобивку": сперва третью часть, которая "удобна и интересна", затем вторую, "неудобную", видимо, именно в цензурном отношении (Письмо В. А. Гольцеву от 10 мая 1891 г. Н. С. Лесков. Собр. соч. в одиннадцати томах, т. XI, М., ГИХЛ, 1936 - 1958, стр. 486). Но дальнейшая публикация романа не состоялась. Напечатанная часть "Чёртовых кукол" получила подзаголовок "Главы из неоконченного романа" и в таком виде входит в издания произведений Лескова.