Николай Лесков - Импровизаторы (Картинка с натуры)

- Ах, несчастный! - сказал генерал и, растроганный до слез, сейчас же поехал к обер-полицеймейстеру. Но его там не приняли: говорят: "Есть приемные часы - тогда можете!" Он - к приставу, и пристава нет. "Где же он?" - "Помилуйте, - говорят, - по участку ходит!" - "Кого же я могу видеть?" "А вот дежурный за стенкой". Выходит из-за стенки дежурный офицер, застегивает на себе мундирный сюртук и спрашивает: "Что угодно?"

Генерал ему все и передает: "Так и так, мой камердинер, на руках которого вещи, серебро и весь дом, а его в мое отсутствие взяли и увезли без извещения меня, как будто какого-нибудь учебного рассуждателя. Прошу мне его сейчас возвратить".

А полицейский говорит: "Я этого не могу, потому что его у нас нет; мы его еще в двенадцатом часу в больницу отправили".

Генерал обругал его как не надо хуже и вскочил опять на извозчика и все извозчика после этого вслед скорей подгоняет.

А извозчик догадался, для чего он ездит, и говорит:

- А осмелюсь спросить: которого часа вашего человека взято?

Генерал говорит:

- О полуночи.

- Ну так теперь, - говорит, - ему уже аминь.

- Что ты вздор говоришь!

- Помилуйте, какой же вздор! Теперь они ему уже струменцию запустили.

- Ты глупости говоришь.

А извозчик полуоборотился и крестится рукой, а сам шепчет:

- Ей-богу, ей-богу, - говорит, - ведь они теперь всех струменцией пробуют. Сначала начнут человека в ванной шпарить и кожу долой стирать, и притом в рот лекарства льют; а которые очень крепкого сложения и от лекарства не могут умереть, тем последнюю струменцию впустят - и этого уж никто не выдержит.

Генерал же думает: врет извозчик, - бросил ему деньги, а сам вбежал в больницу и вскричал:

- Попросить ко мне старшего доктора! Кто здесь старший доктор?

Старший доктор выходит - этакий в заспанном виде, и никакого особливого внимания не обращает, а спрохвала спрашивает:

- Что вам угодно?

Генерал ему отвечает живо и бойко и рукой простирает, что вот так и так: "Я, - говорит, - в нынешнем лете на дачу не переезжал и остался в городе...." А лекарь его перебивает: "Вы, - говорит, - пожалуйста, покороче, а то мне из отдаленных начал слушать некогда..."

Генерал немножко рассердился и говорит: "Я вам начинаю так, чтобы было понятно. Я вечером человека в цветочный магазин посылал за букетом и оставил его в цветущем виде, и он еще после меня пошел на садок и спевку слушал".

Но лекарь опять перебивает: "Ваше превосходительство, мне, - говорит, некогда! Нельзя ли, в чем дело?"

- Дело в том, - говорит генерал, - что этого человека взяли и увезли, и он у вас, а я желаю его к себе взять.

Старший доктор обернулся к фельдшеру и говорит:

- Справься!

А тот справился и сразу отвечает:

- Есть!

- Что же он?

- Умер. Доктор говорит:

- Вот и можете получить. Генерал и осомлел.

- Что это такое? - говорит. - Я не верю.... Всего несколько часов тому назад человек был полный жизни.... А доктор говорит:

- Это и очень часто так бывает. А впрочем, пожалуйте, служитель вас проведет и его покажет! - и велел служителю: - Проводи генерала!

V

Служитель привел генерала в мертвецкий покой; но тут покойников несколько, и еще на них только нумерки лежат, а нет никакого возвания, и по лицам отличить нельзя, потому что все лица почерневшие, и руки от судорог в перстах сдерганы так, что не то благословение делают, не то растопыркою кызю представляют.

Генерал и говорит:

- Я так не могу своего человека узнать! Мне пусть покажут!

Служитель побежал в контору спросить, под каким оный нумером, а генерал остался и замечает, что сзади его кто-то вздохнул. Видит, это читалыцик, человек степенный, в очках, в углу стоит, но не читает, а на него сверх очков смотрит, и, как генералу показалось, - с сожалением.

Генерал его и спросил:

- Что, старина, с сожалением смотришь?

- Да, - говорит, - ваше превосходительство.

- Жутко, я думаю, и тебе в этаком адском месте?

- Да, - говорит, - но главное дело, что мне утром всегда пить очень хочется, а тут нигде лавчонки нет, В других больницах, которые строены в порядке домов, это хорошо: там сейчас как дождешь утра, так и выбежишь: квасу или огуречного рассолу выпьешь, и оживет душа; а тут эта больница на площади... ни одной лавки вблизи нет... Просто, ей-богу, даже рот трубкой стал.

Генерал вынул два пятиалтынных и говорит:

- Сходи, за моего усопшего чайку в трактире напейся.

Читальщик, разумеется, доволен и благодарит.

- Видно, - говорит, - вам дорогой человек был?

- Да, братец! Я бы ста рублей не пожалел, чтобы его поставить.