Николай Лесков - Печерские антики

- Но через что же такое? - вопит управитель.

- А через то, что она в ту же минуту "окочурится" и мне за неё отвечать придётся; а я моей репутацией дорожу, потому что я очень много учился.

Управитель как услыхал, что она может "окочуриться", ещё больше стал просить лекаря, чтоб непременно ехал, а тот рассердился, вскочил, вытолкал его в шею и опять лёг ночь досыпать.

Тут в это дело и вступился везде находчивый Кесарь Степанович.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Увидал он, что племянник, хотя, по его словам, и умён и в своём медицинском деле очень сведущ, а недостает ему ещё настоящей тактики и практики, и молодой его рассудок ещё не очень находчив, как себе большую славу сделать.

Кесарь Степанович, прослушав весь их разговор из своей комнаты, сейчас встал с постели, надел туфли и тулупчик и с трубкой вышел в залу, по которой

- Остановись, прохожий, никуда не гожий, и объясни мне своей рожей, не выходивши из прихожей: на чём ты сюда приехал, и есть ли там третье сидение, чтобы ещё одного человека посадить.

Управляющий очень рад, что с ним такой известный человек заговорил, и отвечает, что у него есть четвероместная коляска, и он может не одного, а даже двух людей поместить.

Кесарь Степанович дал ему щелчка в лоб и говорит:

- Ты спасён, и твоё дело сделано: я сейчас к племяннику взойду и совет ему дам. Николавра меня послушается, и мы переговорим и, может быть, все вместе поедем. Я ему один способ покажу, как можно верхние зубы в нижний ряд поставить, и тогда на них чёрт знает чем можно накапать.

- А ты, - прибавляет, - только скажи мне: очень ли она мучится?

Управитель отвечает:

- Уж совсем замучилась и на весь дом визжит.

- То-то, - говорит Кесарь Степанович, - мне это знать надо, потому что моим способом с ней круто придётся обращаться - по-военному.

Управитель отвечает:

- Она военных даже очень уважает и на всё согласится, потому что у неё очень болит.

- Хорошо, - сказал Кесарь Степанович и пошёл к племяннику. Там у них вышел спор, но Кесарь Степанович всё кричал: "не твоё дело, за всю опасность я отвечаю", и переспорил.

- Ты, - говорит, - бери только своё спасительное лекарство и употребляй его по своей науке, как следует, а остальное, чтобы верхние зубы снизу стали - это моё дело.

Лекарь говорит:

- Вы забываете, какого она звания, - она обидится.

А Кесарь Степанович отвечает:

- Ты молод, а я знаю, как с дамами по-военному обращаться. Верь мне, мы ей на верхний зуб капнем, и она нам ещё книксен присядет. Едем скорее - она мучится.

Лекарь было стал ещё представлять, что капнуть на верхний зуб нельзя, а она может после Бибикову жаловаться, но тут Кесарь Степанович его даже постыдил.

- Ты ведь, - говорит, - кажется, не простой доктор, а учил две науки по физике, и понять не можешь, что тут надо только схватить момент, и тогда всё можно. Не беспокойся. Это не твоё дело: ты до неё не будешь притрогиваться, а мне Бибиков ничего сделать не смеет. Ты, кажется, мне можешь верить.

Племянник поверил дяде и говорит:

- В самом деле, при вас я не боюсь, а между прочим мне это вперёд для таковых же случаев может пригодиться.

Оделся, положил пузырёчек со своим лекарством в жилетный карман, и без дальних рассуждений все они втроём покатили на верхний зуб капать.

Управитель всё ехал и думал: непременно она у них окочурится!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Скакали путники без отдыха целый день, и зато вечером, в самое то время, когда стадо гонят, приехали на господский двор, а зубы если когда разболятся, то к вечеру ещё хуже болят.

Бибиковская тёща ходит по комнатам, и сама преогромная, а плачет как маленькая.

- Мне очень стыдно, - говорит, - этак плакать, но не могу удержаться, потому что очень через силу болит.

Кесарь Степанович сейчас же с ней заговорил по-военному, но ласково.

- Это, - говорит, - даже к лучшему, что вам так больно болит, потому что вы должны скорее на все решиться.

А она отвечает:

- Ах, боже мой, я уже и решилась. Что вы хотите то и делайте, только бы мне выздороветь и в Париж для развлечения уехать.

- В таком разе, - говорит Берлинский, - мы должны кое-что сделать... По-французски это называется "повертон". После через пять минут можете в Париж ехать.

Она удивилась и вскричала:

- Неужели через пять минут?!

Берлинский говорит:

- Что мною сказано, то верно.

- В таком разе, хоть не знаю, что такое "повертон", но я на всё согласна.

- Хорошо, - говорит Берлинский, - велите же мне поскорее подать два чистые носовые платка и хорошую крепкую пробку из сотерной бутылки.