Николай Лесков - Зимний день

- Ты что-то делаешь?

- Да я уж сделал.

- Ты можешь купить "промышленные": все уверяют, что они к весне сыграют вдвое.

- Maman, я знаю кое-что повыгоднее.

- А что такое, например?

- Ну, мало ли! Теперь ведь посыпают персидским порошком ростовщиков, и даже наш "взаимный друг" Michel окочурился... В их место нужно же нечто новое.

- Вот то и есть, но что же именно?

- Ах, maman! Это возможно только тому, кого, как меня, считают беззаботным мотом, у которого нет ничего за душою.

За дверью что-то резали и положили ножницы.

- Вы, maman, что-нибудь шьете?

- Да, мой сын, я зашиваю свои дыры, я чинюсь... подшиваю лохмотья, которых не хочу показать моей горничной.

- Это, maman, очень благоразумно и благородно.

- Но неприятно.

Юноша хотел что-то ответить, но промолчал, и только кадык у него ходил, клубясь яблоком.

За дверью опять послышалось, как что-то отрезали ножницами и снова положили их на место, и в то же время хозяйка сказала:

- Я думаю, что ты гораздо больше бы выиграл, если бы помог дяде Захару поправить увлечения его молодости. Лука это наверное бы оценил и стал бы принимать нас.

- Очень может быть, maman, но я ведь не самолюбив и не падок на то, чтобы хвалиться, где меня принимают.

- Но он бы тебе просто дал много денег.

- Что ж, я очень рад, но только как это сделать?

- Надо взять бумагу, которой боится дядя Захар.

- То есть, милая мама, ее ведь надо _украсть_!

- У тебя такая грубость, что с тобой нельзя говорить.

- Maman, я ничего не грублю, а я только договариваю то, что надо сделать.

- Неправда. Эта женщина сама все тебе сделает.

- Э-э! ошибаетесь! Эта женщина есть превосходный агент и превосходный математик, но ее же не оплетеши.

- Однако же она считает тебя игроком и мотом.

- Да, maman, но я употребляю очень большие усилия, чтобы устроить себе такую репутацию, только из-за того, что это должно сослужить мне службу при новом курсе.

- Сказать по совести, я ничего не понимаю, для чего это нужно.

- А кажется, что проще! Все уже вкусили "доблего" жития, и оно, наконец, надоело... Что делать? Род людской неблагодарен и злонравен... Felicitas temporum [счастливое время (лат.)] откланивается... Нужен реванш... есть потребность в реакции...

- И что же будет в реакции?

- Это, maman, еще неясно, но известно всем, что явления не повторяются, а после дождичка бывает ведро, и потому прослыть мотом и кутилой теперь все-таки выгодно - это значит обнаружить в себе известную благонадежность, которая пригодится очень скоро.

- А вы уже на все готовы!

- Как же вы хотите иначе? Ведь мы же так и натасканы, чтоб быть на все готовыми.

- Скажи, однако, как не мудрена ваша мудрость!

- Ах, maman, что такое нам мудрость? Уж фельетонисты, и те где-то вычитали и повторяют, что "блага мудрость с наследием", а ведь вы с папашею нам наследия не уготовили.

- Христианские родители и не обязаны снабжать вас наследием.

- Нет-с, извините-с, обязаны!

- Где же это сказано?

- А вот в "премудрости Павла чтение", на которое любят ссылаться; там это и сказано: "не дети _должны собирать_ имение для родителей, но родители для детей".

- Это что-нибудь из толстовского, в простом этого нет!

- Извините-с! Не угодно ли посмотреть в самом в простом второе послание к коринфянам двенадцатая глава?

- Откуда ты все это знаешь, где и какая глава?

- Га! Я интересуюсь-с! Я хочу этим побить Толстого!

- Так и бей! Это прекрасно тебя выставит.

- Позвольте-с, - придет время.

- Какого еще надо время: он надоел.

- Прекрасно-с, но ничего не надо делать даром... Из их похвал не шубу шить. С тех пор как изобретены денежные знаки, за всякие услуги надо платить: я из руки выпускаю услугу, а ты клади об это самое место денежный знак.

- Но ты бы мог и получить наследие.

- Ах, вам все не идет из головы дядя Лука!

- Именно не идет.

- Ну, я вас успокою: с наследством этим все кончено: "оставь надежду навсегда!" (*37)

- Ты этого не можешь знать.

- Нет, знаю. Я это купил, родная, у нотариального писаря. Все отдано на "питательные учреждения" и "открытое научение".

- Ты шутишь!

- Нисколько-с.

- А Лидия?

- Ей не нужно; она не хочет возбуждать зависти и ссор, и отказалась.

- Вот дура!

- И вредная! не отдала родным!

- Но этого нельзя допустить!

- Не надо бы-с!

- Что ж делать?

- Надобно спасаться, чем знаете, хоть даже чудом!

- Теперь ты веришь в чудо?

- О да, maman!.. Я верю во все, во что угодно: я жить хочу.

И жить, я чувствую, я буду!

Хоть чудом, - о, я верю чуду!

Я вам даже нечто и больше скажу, но это между нами.