Эдуард Лимонов - Американский редактор

На странице 284 ей "не нужен Станислав!". "Ей никто не нужен... Ей противны мои герои..." -- грустно думаю я.

На странице 326 она ликвидировала мою сцену беседы героя с проституткой в бор-деле -- пародию на известную сцену в "Преступлении и наказании". "Убрать!"

"Ужасно!", "С ума сойти можно!", "Могу жить без этой страницы!". Есть пословица "Если хочешь передать мэссидж -- иди в Вестерн Юнион -- имейте это в виду!" Последнее замечание редакторши о Вестерн Юнион относится к моменту, когда герой дискутирует с датскими интеллектуалами проблему контроля рождаемости, одновременно помня о том, что должен выебать польскую хозяйку.

Моя кульминационная заключающая книгу сцена несостоявшегося убийства, по ее мнению, должна быть проведена быстрее. Против самого убийства она нет, не возражает. Ее не интересуют психологические мотивировки, все мотивировки вычеркнуты ею, она от-носится к проблеме по-американски: хочешь убить -- убей, не раздумывай. Она презирает моего героя, слюнтяя, который не убил в конце концов. Я, просмотрев все ее заметки на полях и между строк, относящиеся к сцене убийства, также начинаю сомневаться в своем герое. "А может быть, мой герой не настоящий мужчина?" -- грустно думаю я. "Быстрее надо!" -- разумно и хладнокровно замечает редакторша, вонзив карандашную стрелу во фразу: "...мои пальцы тихо придвигались к спусковому крючку..."

"Им виднее, -- думаю я робко. -- У них стрельба в президентов -национальный спорт. Они -- профессионалы. Я же -- робкий европеец... -- думаю я самоуниженно. -- Куда мне до них!"

А что же ей -- американскому редактору -- понравилось в моей книге?.. Только одно поощрение с тремя восклицательными знаками нашел я, опять перерыв свою истерзанную рукопись. Одно только место ей пришлось по душе. Вот оно. Сцена на кухне: "Все мы, сидя на кухне в различных позах, осудили маркизу за ее полиэстеровые брюки и решили, что англичане все же очень провинциальны. Даже лорды".