Эдуард Лимонов - Американский редактор

Редактор заинтересованно написала на поле: "Добавить все про его нарко-тики. Здесь кратко". "Чего это она? Может, она сама наркоманка, а может, хочет с братом Майклом познакомиться?.." -- подумал я. Возможно, ее заинтересовали те интригующие начальные сведения, которые я о нем сообщил в книге? "...Коротко, под полубокс остри-женные темные волосы. В темной тишотке и кожаном пальто, надетом прямо на тишотку, -- хулиганский шик. Два-три бритвенных пореза на шее, лицо негладкое, но сурово-красивое, мужское..." "Может быть, она в садомазохизме?" -- подумал я.

Нет, она нет. На странице 180 она безжалостно выбросила из жизни лысую еврей-скую девочку в парике. Сэру-то за что? По-моему, она милая... Заодно выброшены и все друзья Сэры, в том числе и садист Рафаэль -- великолепный экземпляр, украшение моего романа. "Убрать!" -- написала безжалостная. "Как фашистка, -- подумал я. -- Издевает-ся..."

Постепенно людей вокруг героя становится все меньше. Из общительного распиз-дяя, каковым я его задумал и создал, в результате непрерывной деятельности редактора он становится одиноким мизантропом. Он никуда не ездит, не выходит из дому, никого не видит. В угоду редактору он едва ли ебется раз в полгода, хотя до этого не мог без секса дня прожить.

"Из служанки не сделаешь даму!" -- сказано у меня со вздохом на 220-й странице. Эта фраза подчеркнута, не вычеркнута, и на полях стоит редакторское женское недоумен-ное восклицание: "Звучит странно, и в Америке очень неубедительно. Желание стать дамой нужно, кажется, больше всего!"

Какие мы с моей редакторшей разные, думаю я со вздохом. По-моему, по-русски хуй ты станешь дамой, если у тебя внутренний мир служанки, с которым ты родилась где-нибудь в штате Южная Дакота. Если у тебя руки, и ноги, и жопа служанки... Пальцы и ног-ти... Леди невозможно стать, леди нужно деликатно и тихо родиться, думаю я с нежной жа-лостью к моей редакторше, которая этого не знает. Об этой невозможности и мой роман написан -- герой моего романа пытался всеми силами сделать из своей служанки леди, но увы... И служанка очень хотела, но никакое, даже самое сильное желание тут не поможет. Американцы верят, что все возможно, что достаточно выйти замуж за фабриканта носков, или нижнего белья, или кетчупа, чтобы стать леди. Они молодая нация -- они бодрые и энергичные. Я не верю. Куда мне. Я даже не могу себя заставить бегать по утрам, чтобы дольше жить. Я пью, я алкоголик.

А вот и вовсе чудовищная акция. Хладнокровно перечеркнута вместе с другими страницами моя радость и гордость: сцена, в которой герой встречает "девушку в шенше-лях" -- мечту всякого мужчины. Встречает на огромном, залитом солнцем гольфовом поле, на берегу океана, где происходит выставка красоты автомобилей. Чудовище редактор да-же не соизволила написать: "Хорошо тут, но нужно убрать" или: "Много интересного, но убрать". Нет. Перечеркнула, и сердце не дрогнуло. Выброшены без сострадания трога-тельные жалобы героя. "...С любовью к красоте, думаете, легко ли было мне жить в отеле "Дипломат", где самым красивым были лица пимпов, здоровыми во всяком случае? Ду-маете, легко ли, преклоняясь перед красотой, было мне ебать румынскую танцовщицу Ре-ну с обезьяньим ликом..." Мой гимн красоте ее не тронул, не остановил. Ей важна структу-ра. Герой произнес свой гимн в Калифорнии, без разрешения редактора покинув свой бое-вой пост в Нью-Йорке, а все сказанное в Калифорнии -- табу для него. Ему не позволяется туда ездить. Даже на север штата Нью-Йорк не позволено отлучаться герою. И когда он становится, по несчастью, землекопом, ему ничего другого не оставалось делать, у него не было другой работы, в стране же был кризис, недремлющий страж -- редакторша вычерки-вает его пребывание в ста милях на север от Нью-Йорка и возвращает беглеца в Новый Вавилон "Начать отсюда!" -сурово указано мне на странице 228.

На странице 232 меня неожиданно поощрили. "Хороший конец!" -- сказано по по-воду следующих строк: "Очнулся я у себя в постели на 83-й улице. За моим плечом, обни-мая меня, спал Лешка. Вот так, господа, мечтал человек оказаться в постели с бразильской красавицей, а вместо этого проснулся вместе с седым здоровенным гомосексуалистом..." По-моему, ничего хорошего. Грустно. Плохой конец. А может, она ненавидит мужчин и ра-дуется, когда у них что-нибудь плохое происходит?

На странице 283 по поводу моего текста "втиснул свой хуй в ее уже начинающую склеиваться щель..." стрелой и восклицательными знаками обозначен командирский окрик редакторши в просвете между строк: "Сократить! Слишком много фактов!"

Читать дальше