Джалил Мамедгулузаде: Школа селения Данабаш

Собравшиеся, вторя кази, воскликнули: "аминь!" Когда кази кончил свою речь, один из русских начальников, невысокого роста и с седеющей бородой, выступил вперед и, повернувшись к крестьянам, начал говорить что-то на своем языке. После мы узнали, что это и был начальник. Когда на-чальник кончил свою речь, вперед выступил еще один русский начальник и обернулся к крестьянам. Все враз воскликнули:

- Да продлит аллах жизнь господину!

- Жители селения Данабаш! Понимаете ли вы, что изво-лил сказать вам господин начальник? Хорошие слова он говорит, очень хорошие слова. Откройте уши и слушайте, ибо не часто доводится человеку слышать подобные умные наставления. Господин начальник изволит сказать, что он очень доброжела-тельно относится к жителям селения Данабаш. Но изволит сказать и то, что он сочувствует этим людям, ибо это очень тем-ные, тупые люди. Я тоже подтверждаю, что в этом отношении господин начальник совершенно прав. Я и сам вижу, что вы темные, забитые люди, совсем как животные. И то, что вы тем-ные люди и подобны животным, доказывается тем, что вы ни-чего не поняли из того, что изволил сказать господин началь-ник, и мне приходится объяснить вам. Итак, господин началь-ник изволил сказать, что ему очень жаль жителей селения Да-набаш, которые очень отстали и пребывают в темноте. Поэтому сегодня господин начальник изволил пожаловать к вам, в ваше селение, чтобы открыть здесь школу и таким образом сделать вас счастливыми.

- Да продлит аллах жизнь господина! - крикнули вдруг крестьяне.

Затем начальник достал какую-то бумагу и начал читать. Читал, читал, а потом обратился к русскому чиновнику, кото-рый только что говорил по-нашему. И тот, по-прежнему обра-тившись к народу, начал:

- Жители селения Данабаш!..

Но я так и не узнал, о чем и что он говорил дальше. Не узнал потому, что очутился в стороне от толпы, а получилось это вот как. Я слушал русских начальников, когда кто-то сзади потя-нул меня за полу. Сперва мне подумалось, что за полу потянул меня мой отец, но, повернувшись назад, я понял, что тянет меня не отец, а кто-то другой и, не то что другой, а наш сосед Кербалай-Исмаил. Он схватил меня за плечо и потянул с такой силой, что, опомнившись, я увидел себя уже вне толпы.

Я хотел было вырваться и подойти к отцу, но Кербалай-Исмаил не пустил. Оттащив меня на некоторое расстояние от толпы, Кербалай-Исмаил строго крикнул на меня, чтобы я шел за ним и не болтал много. Я ему ничего не ответил на это, потому что и сам был рад, что ушел из толпы, не попадусь на глаза русскому начальнику, и ничего он мне не сделает.

Мы пошли дальше и пришли к дому Кербалай-Исмаила. Ворота были на запоре. Кербалай-Исмаил постучал, и ворота тотчас отворились. Войдя во двор, я обомлел от удивления, по-тому что тут было целое сборище. Приглядевшись, я заметил, что большинство собравшихся здесь наши же люди. Например, находился тут и дядя мой Гаджи-Муртуза, был здесь и двою-родный брат мой Мешади-Фараджулла, был и внук моей тети Кербалай-Гасангулу. Увидел я тут даже моего отца. Каким-то образом и он оказался здесь. Остальные все были наши соседи и знакомые.

Все, что происходило вокруг, казалось мне сном.

При виде меня все собравшиеся окружили меня, а отец взял меня за руку и отвел в другой конец двора. Остальные шли за ним. Двор был окружен невысокой стеной. Отец мой вска-рабкался на стену и протянул мне обе руки. Кто-то из собрав-шихся подхватил меня сзади под мышки и, сказав: "не бойся!", призвал на помощь аллаха и поднял меня на стену. Отец мой тоже сказал: "не бойся!" и, взяв меня под мышки, осторожно спустил со стены на. другую сторону.

Это был двор дяди Мамедали. Никого здесь не было, но слышались какие-то голоса. Это были не мужские голоса, а скорее голоса женщин или детей. До этого момента я только удивлялся тому, что видел вокруг, а теперь, после того, как незнакомый мужчина, поднявший меня на стену, и мой собст-венный отец сказали мне "не бойся!", я начал уже бояться.

В дальнем углу двора дяди Мамедали стояла большая куча кизяка, сложенная в виде высокой башни. Отец взял меня за руку и потащил к этой башне. Входная дыра в этой башне, была обращена к стене. И когда мы приблизились к этой дыре, я окончательно уверился в том, что все виденное мною не явь, а сон.

Тут сидели четыре женщины. Вначале я не узнал их, пото-му что все они сидели, просунув головы в дыру. Когда мы по-дошли, отец сказал им, чтобы они отодвинулись, и все четверо подняли головы и повернулись к нам. Хотя они, увидев моего отца, тотчас же закрылись чадрой, но я узнал их всех. Одна из них была тетя Шараф, жена Кербалай-Исмаила; вторая сест-рица Сакина, невестка дяди Гаджи-Муртузы и жена двоюрод-ного моего брата Мешади-Фараджуллы; третья была тетя Са-кина, жена хозяина этого двора дяди Мамедали; наконец, чет-вертая была тетя Пери, жена нашего соседа дяди Гусейнали.