Глеб Успенский: Волей-неволей

Печатаются по последнему прижизненному изданию: Сочинения Глеба Успенского в двух томах. Том второй. Третье издание Ф. Павленкова, СПБ, 1889.

Впервые напечатаны в "Отечественных записках", 1884, No№ 1–4. В переработанном виде включены в шестой том Сочинений Успенского (СПБ, 1884). С изменениями вошли в последующие Сочинения писателя. В настоящем издании печатаются со следующим исправлением:

стр. 73, строки 23–28 сверху. Восстановлена по наборной рукописи "выдумка" учителя ("и вследствие этого… на ов непременно"), без которой неясен дальнейший текст.

Сохранилась рукопись двух последних глав "записок Тяпушкина", послужившая оригиналом набора для журнала "Отечественные записки". Сличение этой рукописи с журнальным текстом свидетельствует о значительных изменениях, которые были сделаны в корректуре, очевидно, из боязни цензуры. Успенский вычеркнул ряд острых социальных деталей и сократил текст "записок". Так, например, значительно была исправлена страница 94. Вместо фразы "…шопотом спрашивает: "нет ли чего новенького?" вздыхает, говорит, что ему самое настоящее место "там", а не здесь…" в рукописи было: "…шопотом спрашивает: "нет ли чего новенького по части подпольной печати, вздыхает, говорит, что ему самое настоящее место в предварилке, а не здесь…"

Вместо "…словом, умеет до такой степени очаровать несчастную овцу…" в рукописи было: "…словом, умеет до такой степени очаровать несчастную курсистку… то бишь овцу…"

Вместо "…съесть эту несчастную овцу" в рукописи было: "…съесть эту несчастную овцу, уже начавшую думать, что и в ихней партии есть люди".

В конце последнего очерка в корректуре был снят текст, вновь возвращающий читателя к первому отрывку из "записок Тяпушкина" — "Вместо предисловия" — и дающий более развернутый ответ на вопрос — почему так много нелепостей в русской жизни.

Очерки "Волей-неволей" не были закончены Успенским в связи с закрытием журнала "Отечественные записки". В апреле 1884 года Успенский писал M. M. Стасюлевичу, что не может тотчас же прислать ему для публикации какое-либо уже законченное произведение, так как все время работал "над очерками, прерванными закрытием журнала, и следовательно, должен бросить, — конечно на некоторое время, — материал, приготовленный на май, июнь и июль" (Г. Успенский. Полное собрание сочинений, т. XIII, изд. Академии наук СССР, М., 1951, стр. 357.

Из материала, упоминаемого писателем, известны лишь отрывки начала пятого очерка.

В 1884 году при подготовке "Волей-неволей" для шестого тома Сочинений Успенский сократил текст последнего очерка и изменил конец его, вычеркнув несколько строк, свидетельствующих о неосуществленном замысле нового произведения.

В тексте "Отечественных записок" Тяпушкин писал: "С этих пор в жизни моей начинается совершенно новый период, начинается "опыт", не окончившийся и до настоящего времени. Результаты этого опыта я передал в следующих очерках, которые будут носить уж другое название, так как до сих пор я касался только явлений и лиц, волей-неволей обреченных на самопожертвование. Люди воли не входили в план этих заметок, да и не могли войти, так как я именно желал коснуться обязанностей, без нашей воли лежащих на нас. Людей воли я встретил потом, и о них поэтому будет особая речь.

Теперь же мне…" (далее см. текст на стр. 105, строка 1 снизу).

Исследователи творчества Успенского указывали, что герой очерков "Волей-неволей" разночинец Тяпушкин имеет много черт, роднящих его с самим автором.

В "записках Тяпушкина" Успенский ставит перед собою цель разобраться в многочисленных "несообразностях" русской жизни и объяснить причины бестолковщины, ярко проявляющейся и в городе и в деревне. Тысячи людей собрались проводить гроб Тургенева, но торжественность прощания с писателем-гуманистом нарушена взводом казаков, присланных "следить за порядком"; деревня так нуждается в помощи врачей, но нет заботы об увеличении их числа, и крестьяне "волей-неволей" должны обращаться к помощи знахарей; выходец из деревни, коридорный Кузьма хорошо подметил неполадки деревенской жизни, но вместо того, чтобы встать на путь борьбы с несправедливостью, он, после соответствующей беседы "в конторе", начинает шпионить за жильцами.

Поделившись с читателями своими многообразными наблюдениями над явлениями бытовой и общественной жизни, Тяпушкин приходит к выводу, что столь резкие контрасты между тем, что должно быть и что на самом деле представляет собою русская действительность, обусловлены существующим социальным строем, тем, "что "обязательное" для нас" превратилось в самодержавно-бюрократической России "в запретное и недопускаемое".