Дан Маркович - Здравствуй, муха (рассказы)

ЧТО НАМ ОСТАЛОСЬ.

Теперь оно знает, тело - почему, за что, а душа не знает, не знала, и знать не будет - непонятны причины, сложны, тонки, рассеяны по жизни. Тот взгляд тогда, помнишь - уезжал, смотрел сверху, со ступеньки вагона, а она - снизу вверх... А раньше?... Белая кошка под кроватью - страшно... объелся миндаля - тошнит... глаза залеплены гноем, теплые руки промывают, успокаивают - отец... И тогда, темнота, ждет, стоит, махнул рукой, исчез навсегда... И еще, и еще - зеленое платье, рассвет, жар и холод, "не люблю-тянет"... плачу, смотрю в окно... Снова плачу, зачем умер, зачем?... Старик, седой рабочий - "надо есть горячее, сынок..." Хомяк, которого убил, кролик, все эти звери... "Ты не спеши, не спеши..." И это все? И это все... Душа не помнит, не знает - почему, за что... Тело помнит, теперь уже помнит. Рука сжала, терпит, устает, немеет... невозможно, что это?... А вот то, и это, и другое - знаешь, помнишь... Желудок?... - а, это вчера... Сердце... а, это сегодня... Вечер - все кружилось, коридор извивался, бил с одной стороны, с другой... темно, тошнит, дошел до кровати, лег, забылся... И другое: огонь вокруг, огонь - по ноге! рев огня, мой крик, мой конец... Нет, это сон, но ведь тоже было. Тело все помнит, все знает, знает точно -за что... Душа точно не знает - что за что, но кое-что помнит, в общем-то знает. Ежик волос, светлые глаза "папа, смотри, что у меня..." и на ладони разноцветные камушки...Убегаю, улетаю, лечу все выше, все пропало внизу, надо мной темнота... Возвращаюсь, пробираюсь украдкой, смотрю в окно - девочка, женщина, старый пес, старый кот... как я мог умереть!... Просыпаюсь, плачу... Феликс, Феликс, беги...

Придти нельзя, уходить нельзя, сказать нельзя и молчать нельзя. Тело тяжелеет - воздуха нет, все плывет, все чернеет - и радости нет, и боли нет - тело стареет. Душа времени не знает, что помнит - то есть, чего не помнит -того и не было... Вчерашний взгляд... светлое дерево в сумерках - в самом начале... Потом?... вошел в комнату, тепло, тихо, лег на пол наконец, один... "Нет, ты сошел с ума..." Оставь, оставь, не трогай этого...

Да, душа времени не знает, но она - отягощена. Живем еще, живем, стараемся казаться бесстрашными, трогаем безбоязненно, шумим, рассуждаем... уходим с мертвым сердцем... ничего, ничего, потерпи, пройдет. Тоска нарастает, недоумение усиливается - и это все?... Где пробежал, проскакал, не заметил?... Ветер в лицо, скорость, размах, сила - все могу, все вынесу, все стерплю...

Утром очнешься, подойдешь к зеркалу:

- А, это ты... Ну, что нам осталось...

ПОГОВОРИ СО МНОЙ...

Я в автобусе еду. В центре светло, но людей уже мало. Магазины закрыли, а мест для гуляния мало. Еду. Темные громады... дальше черные улицы поуже, дома пониже... Уплываю, корабль мой мал. Раньше я это любил там, впереди... Теперь все равно. Узкую нору роет человек. Над всей нашей жизнью нависла ошибка. Каждый вроде бы для чего-то жил... Ну, каждый... он всегда ищет оправдания... Улица, зима, темень, тусклые окна - там тени, кто ест-пьет, кто спит, кто на детей кричит... Еду. Раньше думал - как выбраться из тьмы... Во-он там где-то свет... Покачнулись, стукнуло под колесами - рельсы... будочка, в ней желтоватый огонек... Стой! кто там? кто?... Уплыло, снова темнота... еду. Я думал - есть светлые города, небо... надо только уехать отсюда. Нет, чернота внутри... внутри темнота...

Человек в автобусе. Мы вдвоем. Старик, желтое лицо:

- Поговори со мной...

Я говорить с ним не хочу.

- ... мне страшно...

И мне страшно, но не о чем нам говорить, не о чем.

- ...я с женой живу... она все по хозяйству... ночью спит... Я лежу. Думаю?... нет, меня качает на волнах... страх меня качает. Умру - что с ней будет... Уходим в темноту. Неужели всегда так было? Ведь верили, улетали к свету... Ты молодой, уезжай отсюда, уезжа-ай... здесь все отравлено... Хочу верить - будет Страшный Суд - всех к ответу... И в это не верю.

- Ты что... так нельзя, старик...

Нагнулся - он уже спит. Нет, нет, нет, на первой же остановке... дальше не поеду, выпустите меня!.. Давно позади огни, город, голоса, песни, смех, небольшие приключения и шалости, даже какие-то успехи, гордость... Под нами нет земли. Оправдания нет... Не надо! пусть это сон - яркий свет в лицо, кто-то треплет за плечо - гражданин, ваш билет!... А, как хорошо! да, билет, конечно билет - вот он, во-о-т... А что со стариком? Лицо белое... улыбается...

-Хорошо тебе? А мне страшно, поговори со мной...

ЕЩЕ ЖИВОЙ!..

Старый кот совсем выжил из ума! Я зову его, а он не слышит. Подхожу ближе:

- Феликс!

Наконец, увидел меня:

- А, это ты...

Шерсть свисает клочьями, у основания хвоста почти голо и видна свежая царапина - значит досталось, убегал от кого-то... Он потягивается, вытянул вперед лапы и зажмурился. Вот лапы узнаю - такие же мощные, как были много лет тому назад, когда он сам пришел к нам. Он зевает. Правого верхнего клыка нет. Вышел из кустов и стал чесать за ухом, долго, с костяным стуком. Летит пух во все стороны. Я стою и жду его. Наконец, пошел, но тут же снова потерял меня, чуть не попал под ноги прохожему, кое-как выпутался и стоит, смотрит по сторонам. Увидел двух женщин - не пойти ли обратно, с ними... Я подхожу и беру его на руки. Он сухой и легкий как пушинка. Ставлю на плечо, он это любит, и мы идем вверх по лестнице. Ходить ему стало трудно, что ли? Прыгает он еще неплохо, а бегать вот совсем не хочет... Он сосредоточенно ест, медленно пережевывает кусочки рыбы, потом долго пьет молоко и отходит в сторону. Теперь он прыгнет на колени, обязательно прыгнет. Он подходит и прыгает, легко отделяется от пола - и уже у меня. Нет, он еще молодец. Теперь он будет долго дремать, а потом встрепенется и побежит к двери. Никакими силами его не удержишь. Каждый раз он уходит как на войну, и я не знаю - увижу ли его еще. Его нет целый день, а вечером, в темноте, подхожу к дому и зову: "Феликс!"