Самуил Маршак: Статьи, выступления, заметки, воспоминания

"Убить" Чарскую, несмотря на ее мнимую хрупкость и воздушность, было не так-то легко. Ведь она и до сих пор продолжает, как это показала в своей статье писательница Е. Я. Данько, жить в детской среде, хотя и на подпольном положении {16}.

Но революция нанесла ей сокрушительный удар. Одновременно е институтскими повестями исчезли с лица нашей земли и святочные рассказы, и слащавые стихи, приуроченные к праздникам. Правда, предпринимались неоднократные попытки сохранить в советской литературе ангелочков под видом образцовых девочек и мальчиков из детского сада. Не раз пытались у нас декорировать мещански уютный домашний уголок доброго старого времени под стиль "красного уголка".

Но лучшая часть нашей детской литературы, возникшей после революции, рассчитана на ребят, растущих не в теплице, а на вольном воздухе.

Эти ребята живут, а не только готовятся жить. Поэтому их нельзя кормить сухой дидактикой, нравоучительной литературой, которой питались в детстве их бабушки и дедушки, твердившие в виде утешения старинную пословицу схоластической школы: "Корень учения горек, а плод ею сладок".

Для дедушек и бабушек во времена их детства мировая история начиналась с Адама, а историческая беллетристика охватывала период от "Аскольдовой могилы" до "белого генерала" {17} - и больше напоминала пышно-декоративные оперы и феерии, чем романы, повести и рассказы.

Мы должны, конечно, дать нашим ребятам прошлое, даже далекое прошлое, начиная с пещерного человека, но вместе с тем мы хотим показать им жизнь и с другого конца - с нынешнего, а то и с завтрашнего дня.

Для того чтобы показать им жизнь и в настоящем и в прошлом, а не только бездушную схему жизни, мы привлекаем к работе над детской книгой тех, кто сохраняет память детства и одарен поэтическим воображением.

Не только повести о людях должны делаться мастерами художественного слова, но и книги о зверях, о странах, о народах, даже книги по истории техники.

Это не значит, что все авторы детских книг, и художественных и научных, должны быть профессиональными поэтами и беллетристами. Но для того, чтобы довести книгу до воображения ребенка, а не только до его сознания, человек, пишущий книгу, должен владеть конкретным образным словом. Вспомните путешественника В. К. Арсеньева, никогда не принадлежавшего к цеху писателей, но оставившего и детям, и взрослым книгу, которая является образцом художественно-документальной прозы ("В дебрях Уссурийского края", "Дерсу Узала") {18}.

Мы уверены, что среди наших ученых, изобретателей, инженеров, красноармейцев, моряков, машинистов, охотников, летчиков найдется достаточно людей, одаренных наблюдательностью, памятью и воображением. Эти люди сумеют передать детям огромный опыт, накопленный старшими поколениями, - опыт, часто неведомый профессиональным литераторам.

Чем старше ребенок, тем меньше нужна ему специфически детская книжка. Ведь почти вся наша литература с ее широкими воспитательными задачами может быть доступна старшим школьникам. Они зачитываются "Детством" Горького, читают Фадеева, Фурманова, Николая Островского, Шолохова, Толстого, Сейфуллину, Новикова-Прибоя, читают наших поэтов {19}.

Но рядом с "Детством" Горького и "Дебрями Уссурийского края" Арсеньева им нужны "Том Сойер" Марка Твена {20}, Жюль Верн, "Р. В. С." и "Школа" Гайдара, "Пакет" и "Часы" Пантелеева {21}, "Морские истории" Бориса Житкова {22}, повести Л. Кассиля {23}, сказочно-реалистическая детская пьеса Евгения Шварца {24} и Шестакова {25}. Любопытную просьбу высказывают ребята в письмах к Горькому: они просят написать продолжение к повести Смирнова "Джек Восьмеркин" {26.}

Ребятам нужна художественно-научная, географическая, историческая, биологическая, техническая книжка, дающая не разрозненные сведения, а художественный комплекс фактов.

Такая художественно-научная литература для детей у нас уже создается. Ее читают не только у нас, но и за рубежом, переводят и в Америке, и во Франции, и в Японии, и в Индии, и даже в маленькой Исландии.

Книжкам Ильина, Паустовского {27} и других выпала на долю почетная задача рассказать нашей и зарубежной молодежи о пятилетке, о социалистическом строительстве. Написанные для детей, эти книги оказались увлекательным чтением и для взрослых.

В этом одна из типичных черт нашей литературы для школьников. Ее читают и дети и взрослые.

3. "Покороче, пояснее, попонятнее, посложнее"

В нашей стране к детям относятся хорошо.

Дети для нас - не предмет утомительных забот и невинных семейных радостей. Это - люди, которым предстоит много сделать и которых для этого надо хорошо подготовить.