Глеб Успенский - Том 1. Нравы Растеряевой улицы

В этом рассказе Успенский показывает жизнь обывателей провинциального города, которых совсем не коснулись «веяния» пореформенного времени. Писатель возвращается к своей прежней теме — изображению жизни мелкого чиновничества — «моллюсков», но показывает ее на образце «примерной семьи». Однако картина оказывается не лучше. Сам Успенский во вступительной части редакции рассказа 1866 года замечательно характеризует эту среду: «Мелкие, разрозненные и отупляющие однообразием служебные обязанности, печальные условия экономического быта — все это мало-помалу мертвит в многочисленных представителях мелкого чиновничества крошечные, по-видимому, незаметные требования человеческой природы и искажает чиновничий быт до смешного и ужасного. Вспомните горьких пьяниц, начавших хлебать через край после двадцатилетнего пребывания в одной и той же должности; вспомните домашних тиранов, зверски орудующих над семьей, которая сначала была их отрадой, и проч. и проч., - все это искаженные проявления неудовлетворенных или задушенных человеческих требований. Но там, где при тех же печальных условиях быта вырабатывается жизнь, не чувствующая горя, не заявляющая о своем праве на человечность хотя бы пьянством, где, следовательно, достигается идеал, к которому стремятся условия чиновнического быта, — тут происходят вещи еще отвратительнее. Мне удалось видеть одну семью, нравы которой в этом смысле — почти идеальны».

По первой редакции рассказа семейство Пискаревых живет на «Овчинной улице», описание которой и дается в начале рассказа, — оно довольно близко к описанию «Растеряевой улицы», особенно в первых редакциях «Нравов Растеряевой улицы». Таким образом, и этот рассказ, так же как и очерк «Корреспондент» (см. выше), включается в цикл произведений с «растеряевской» тематикой, связанных с воспоминаниями писателя о городе Тула.

Проховое телосложение — рыхлое телосложение.

повр, повр, анфан, анфан… (франц. pauvre, enfant) — бедный ребенок.

«Неизвестный» *

Печатается по журнальному тексту: «Искра», 1865, №№ 36, 37, 38. При жизни писателя не перепечатывался.

В этом очерке мы встречаемся с одним из наиболее ранних выражений эстетических взглядов Успенского. Срывая с «неизвестного» его «таинственную мишуру», требуя в литературных произведениях устранения романтических «декораций», мешающих видеть правду истинной жизни, Успенский ратует за реалистический метод изображения действительности.

Тезе, не-туше-na (франц. taisez, ne touchez pas) — молчите, не трогайте.

Разверстание — здесь: размежевание земель между помещиками и крестьянами после реформы 1861 года.

— Издельная повинность — принудительные отработки крестьян за наделы земли, полученные ими в 1861 году.

— Контрданс — старинный танец типа кадрили.

Деревенские встречи *

Очерк печатается по сборнику: «Глушь», СПБ., 1875. Впервые был напечатан в журнале «Современник», 1865, X. При переиздании его в сборнике «Очерки и рассказы», СПБ., 1866, Успенский подверг очерк очень значительной правке стилистического характера и большим сокращениям, особенно в начале первой главы, где было вычеркнуто все описание путешествия рассказчика по дороге в село Лытовка. Однако правка текста очерка не была доведена писателем до конца; так, например, из-за сокращения начала первой главы, в которой автор описывает встречу с пьяным путником, остаются непонятными слова: «я узнал странную фигуру одного пешехода, который попался мне на большой дороге» (стр. 490). При перепечатке очерка в сборнике «Глушь» Успенский еще раз сократил и выправил его.

«Деревенские встречи» — первое произведение писателя, принятое Некрасовым к напечатанию в «Современнике», вторым были «Нравы Растеряевой улицы». В рассказе Успенского изображены среда провинциального духовенства и по-своему протестующий против этой среды дьякон Медников. Подобно другим писателям-демократам того времени — Н. Успенскому, А. Левитову и др., Успенский показывает невежество, неразвитость и стяжательство служителей религиозного культа. Недаром этот очерк привлек внимание цензуры. «В рассказе „Деревенские встречи“, — пишет цензор, — содержится, во-первых, кощунство над священным писанием, над верою в будущую жизнь и над церковным богослужением и, во-вторых, оскорбляется священнослужительское звание». Вероятно, из боязни дальнейших осложнений с цензурой Успенский не поместил очерк ни в одном из изданий своих «Сочинений».