Лариса Матрос - Социологический роман

x x x

На улице опять стояла прекрасная погода. Приближался вечер, и солнечный закат придавал вымытым тротуарам и влажной листве особое изысканное очарование. Мать и дочь помчались в метро, чтоб успеть на ближайшую электричку. Вскоре они устроились у окна нечистого, наполненного усталыми, одетыми в некрасивые рабочие одежды людьми, многие из которых смотрели в никуда, отупленные алкоголем. Инга Сергеевна и Анюта тесно прижались друг к другу, словно пытаясь создать невидимое ограждение от сидящих напротив пахнувших алкогольным перегаром мужчин. Чтоб отвлечья от окружающей атмосферы, дочь стала весело и красочно рассказывать матери о том, сколько добрых слов о ней, о ее работе она слышала в кулуарах. -- Кстати, мамуля, -сказала Анюта шутливо, -- многие интересовались твоим возрастом. Да, да. Один даже воскликнул: "Такая юная, когда это она успела?!". -- Да, все хорошо, -- сказала протяжно Инга Сергеевна, -- только жаль, что не было дискуссии. Я ожидала, что мой доклад произведет впечатление, взбудоражит слушателей, ведь в зале было много народу, и конечно же далеко не все знакомы с моими публикациями. Кроме того, так остро и концентрированно я никогда еще свои мысли не выражала. Ведь, когда пишешь диссертацию, особенно автореферат, в которых необходимо выявить самое существенное из того, над чем работал многие годы, объективно приходишь к какому-то новому качеству понимания проблемы, новому уровню обобщений. И сейчас, когда каждый из нас, гуманитариев, начинает дышать воздухом свободы... -- Мамочка, -- перебила дочь, -- так они же тебя щадили. Кто-то сказал, что ты с температурой.

-- Как?! -- вся встрепенувшись, воскликнула Инга Сергеевна -- я здорова, как никогда... Но тут в памяти пронесся весь кошмар с этой страшной теткой в автобусе, с этим ливнем, с вынужденной ложью Ирине, чтобы снять лишние вопросы. "Как все взаимосвязано в нашей жизни, -- подумала Инга Сергеевна, -- видимые и невидимые нити отношений, ситуаций, переплетаясь, определяют все стороны ее, иногда только кажущиеся неожиданными и случайными. Но что мы знаем о них? Моя диссертация, которую я сегодня защитила, -- итог моих тридцатилетних исследований проблем человека. Но столько ли и так ли я знаю, чтоб как-то оградить человека от зла, ненависти, зависти. Так ли и столько ли я знаю о человеке, чтоб помочь ему быть нравственно и физически здоровым?". Она в мгновенье мысленно пробежала по тремстам страницам своей диссертации. Хорошо, что сейчас, в перестройку, можно было уже выбросить огромное количество страниц этих "перлов" "о всестороннем развитии личности советского человека". А сколько времени я потратила на написание этой макулатуры, сколько страниц посвящено "анализу" марксистского определения социальной сущности человека, критике современной буржуазной философии, "неспособной разрешить проблему соотношения социального и биологического в человеке?! Так, может, эта тетка в автобусе не так уж ошиблась, назвав меня "интердевкой". "Интердевочки" продают свои тела, а мы, советские гуманитарии, продавали свои души, свои творческие устремления...

-- Мамочка, -- остановила вал тяжких мыслей дочь, -- сейчас мы устроим дома настоящий банкет. Жаль только, что папа не с нами сегодня, но зато он навезет тебе подарков из Японии по случаю события. Ой, побежали! Наша остановка.

Глава 2. Небытие бытия

Они выскочили на перрон маленькой подмосковной станции, великолепная природа которой внушала покой и умиротворенность. Пройдя медленно до конца платформы и свернув к узкой дорожке, ведущей в поселок, они взволнованно одновременно произнесли: "А где же Игорь? Он не мог нас не встретить". Желая смягчить ситуацию, Анютка произнесла: "Эти математики -- все фанатики. Он всегда все забывает. Наверняка перепутал расписание, либо засиделся у компьютера". Не убедившись в правоте дочери, мать все же сделала вид, что успокоилась, и они, нагруженные тяжелой сумкой и цветами, пошли в уже надвинувшейся темноте к общежитию, где жила Анюта. Как только они вошли, запахи нечистот сразу нахлынули на них. За три месяца, прошедших со времени ее предыдущего посещения Анюты, общежитие стало еще более дряхлым, грязным и неуютным. В связи с появившимся в этом блоке младенцем у молодой семьи, проживающей в соседней комнате, в общей кухне и коридоре ко всему прочему появились развешенные всюду пеленки, огромная коляска и детский крик. Мать с дочерью, уже откровенно взволнованной отсутствием мужа, быстро проскочили в их комнату, которая по сравнению с коридором, показалась сейчас Инге Сергеевне сущим раем. Обставленная в первый же день поселения здесь Анюты новой дорогой мебелью и оформленная с большим вкусом, эта двадцатиметровая обитель на трех человек в грязном запущенном общежитии выглядела каким-то пятым углом, поражая чистотой и уютом. Комната тут же "объяла" их своим теплом и приветливостью. На столе, красиво убранном яствами и шампанским, из букета цветов выглядывала большая записка. На ней большими печатными буквами было написано: "Вопервых, ПОЗДРАВЛЯЮ! Урааа! Я звонил в институт и все знаю. Вовторых, бегу на свидание к директору по поводу получения его подписи. Секретарша сказала, что он должен появиться в шестьсемь часов и будет принимать всех, так как улетает надолго. Настроение оптимистичное. Сегодня будем гулять до утра. Катюшка у Ларисы. P. S. Без меня шампанское не открывать. Игорь". Мать и дочь посмотрели на часы, которые показывали девять вечера. "Пора бы ему уже вернуться", -- подумала Инга Сергеевна, но, подавив волнение, стала рассматривать содержимое праздничного стола. В это время она увидела над столом на стене большую картину, выполненную Игорем на большом белом листе, как и все, что он делал, талантливо, живо, с юмором и оптимизмом. Вверху большими разноцветными буквами было написано: "Мы едем, едем, едем в далекие края". В центре было изображено голубое небо с розовыми облаками. Разрезая их, мчался фантастической формы космический корабль, в открытой (без верха) кабине которого у руля сидел в костюме космонавта подчеркнуто сосредоточенный Игорь. На плече у него с вздыбленной от скорости шерстью сидел кот. За Игорем в образе прекрасной амазонки, с большими белыми лентами от шляпы, путающимися в облаках, сидела Анюта, держа в руках собачку и попугая. За ней в костюме Красной Шапочки в обнимку с обезьянкой сидела Катюшка. За спиной у нее в рюкзакекорзиночке сидел красивый петушок. Нервная дрожь волнения Из-за столь позднего отсутствия Игоря не давала женщинам в полной мере воспринять радость, которую хотел он внушить им, изрядно потрудившись над этим произведением.