Лариса Матрос - Социологический роман

Господи. И шо нас ждеть из такымы. А рехсныцы, а прих-ческа. Да коли б ей на работу кажный ден, и где б врэмя узяла идля утакого. Вон дочка мне говорыла про кныгу, игде про ентих -- интирдевок. Вон у ных и бархаты и духы. В ен-то утрэнне уврэмя они з "работы" як раз и повертаюца. Токмо дочка говорыла, шо воны всяк раз на "тачках", тобишь таксях ездють. Вот бы и ездила у таксях. Аль мало заработала сегодни в ночи, шо у работящых людэй мэсто занымати?" Толстуха говорила громко, укладывая на толстые колени торбы, и, казалось, не интересуясь, слушает ли кто ее. Находящиеся рядом пассажиры молча наблюдали про-исходящее, и только один, выпивший уже с утра, нездоро-вого вида и неопределенного возраста мужчина негромко и одновременно с "ораторшей" что-то говорил о разбало-ванности молодежи, не знающей пуль над головой, блока-ды и нужды в куске хлеба. "Виновница" ни на чем не могла сосредоточиться, ибо в автобусной духоте ужасно дискомфортно было стоять на высоких каблуках, и ей казалось, что разболелось все сразу: и спина, и ноги, и голова. Она чувствовала, как накрахма -ленная новизной белоснежная блузка прилипает к все более покрывающемуся испариной телу, теряя форму и свежесть, а на ресницы текут капли пота, предательски размазывая тушь. Она была так стиснута, что не смогла достать платок, и в состоянии безысходности и оцепенения стояла в ожи-дании конца этого кошмара. Словно обретя сознание, она вдруг не обнаружила за окном солнца, еще минут десять назад внушавшего радость бытия и оптимизм. Когда автобус прибыл на место и она, с трудом протиснувшись к двери, наконец покинула "ад", густая стена дождя окатила ее с ног до головы, исказив прическу, изуродовав блестящий бархат пальто, замшу роскошных сапог и сумки. Идти до института было минут пять-семь, они показались ей вечностью. Из-за обманного утреннего осеннего солнца она не взяла с собой зонт и по-тому смиренно отдалась во власть природной стихии, не думая уже о последствиях.

Оказавшись наконец в вестибюле института, она быстро проскочила в лифт, чтоб никого не встретить. По прибытии лифта на четвертый этаж она бегом помчалась в кабинет, предоставленный ей коллегами, и закрыла дверь на ключ, едва переступив порог. Часы на стене показывали десять утра. "Вагон времени, -- успокоила она себя. До ученого совета еще целых пять часов, и все можно успеть". Она сняла сапоги, пальто, все аккуратно расставила и развесила, распустила волосы и села в вертящееся кресло у письменного стола. Разложив на столе хранившиеся в ящич-ках зеркало, щипцы для укладки волос, косметику, кипятильник, баночку растворимого кофе и чашку, она после нескольких минут отдыха, выпила крепкий кофе, восста-новила прическу, макияж, надела взятые с собой черные замшевые лодочки на высокой шпильке и, убрав все со стола, достала папку со своим докладом. "Нет, -- сказала она сама себе, -- нужно сначала прой-тись по институту, чтоб почувствовать атмосферу". Глянув в зеркало, она отметила, что выглядит хорошо, блузка свежа и не очень помята, вынужденная "промывка" лица дождем придала ему свежесть, возбужденность.

Она подошла к двери, чтоб выйти, но задержалась, не в силах избавиться от чувства неловкости и досады от происшествия в автобусе. Это чувство было подобно тому, что испытываешь на банкете, приеме, в театре, либо на другом многолюдном торжестве, обнаружив вдруг пятно на самом видном месте вечернего платья. И сейчас она ощущала внутри себя что-то подобное грязному пятну, которое подавляло и отравляло осознание торжественности момента. Она поняла, что это неприятное чувство не позволит ей непринужденно отве-чать на приветствия, улыбаться коллегам и разговаривать тоном соответствующим событию, ради которого она здесь. Она снова заперла дверь, вернулась к вертящемуся креслу и решила еще немного подождать. Часы показывали ровно полдень. "Времени еще доста-точно, и позвоню-ка я Анютке. Уж она-то меня отвлечет, поднимет настроение", -- решила она и подняла трубку. Междугородный телефон-автомат сработал, как ни-когда, и при первом "мам" она почувствовала уверенность в себе и душевный комфорт.

-- Мамочка, -- продолжала дочь восторженно, -- ведь у тебя через три часа. Как, ты? -- Прекрасно, в боевой форме. -- Я представляю, какая ты сегодня красивая. -- Да, да, уж я постаралась, -- засмеялась мать. -- Ты лучше скажи, как у вас дела? -- В общем Игорю сказали в президиуме Академии, что с поездкой никаких проблем не должно быть. Нужна только подпись директора на разрешении на командировку, потом максимум два месяца на оформление. Представляешь, как здорово! -- с восторгом и нескрываемым счасть-ем восклицала Анюта. Инга Сергеевна не могла не разделить восторг дочери и что-то сказала ей подтверждающее радость, хотя подсоз-нательно ощутила необъяснимую тревогу. -- Ой, -- прервала дочь, -- время-то бежит, я ж могу опоздать на электричку. Я еду к тебе, ищи меня глазами в зале. Ты ж сама говоришь, что я всегда приношу тебе удачу. Привет. Дочь поспешно бросила трубку. "Боже, я с ума сошла. Через два часа защита, а меня еще не видели в институте", -- подумала Инга Сергеевна, с тревогой глянув на так и не открытую папку с докладом. Затем она решительно встала и вышла из кабинета. Про-ходивший мимо молодой человек (очевидно, только что при-бывший аспирант), увидев ее, спросил: -- Девушка, здесь сегодня какая-то тетя из Сибири за-щищает докторскую на очень интересную тему. Вы не зна-ете, где это будет происходить.

Читать дальше