Виктор Мельников - Операция средней тяжести

- Тебе это не понравилось?

- Да нет, все нормально. Но все-таки надо было посоветоваться...

Эмма опустила глаза, огладила на груди белый халатик. Баталов повторил:

- Все нормально. Иди, скоро обход, тебя хватятся. - Баталов придвинул к себе стопку историй болезней. - У нас сегодня что, один "желудок"? Вторая палата.

- Не один "желудок", а два. И не вторая палата, а четвертая и седьмая, - возразила она, неслышно отперев ключом дверь. - А вообще лучше не зарекаться. По себе знаю. Как говорится, что Бог пошлет.

- Да-да, - согласился он. - Загад не бывает богат. Ладно, иди. На "летучке" увидимся.

Когда за Эммой закрылась дверь, он почувствовал облегчение. Раньше такого не было. Он в задумчивости прошелся от стола к окну и обратно - по истертому, некогда красному ковру. Остановился у шкафа, где, кроме папок и книг, издавна стоял плеер. Открыв застекленные створки, провел пальцами по длинному ряду дисков. Почему-то выбрал Шаляпина. Нажав клавишу, вернулся в кресло.

И вот, словно из далекого далека, чуть приглушенный шорохом времени, зазвучал, ширясь и наполняя комнату, густой шаляпинский бас. Это была ария Годунова, мятущегося, грешного царя Бориса.

Мелодия мощно нарастала и теснила душу Баталова. Звуки напоминали вопли кипящей, терзающей сердце совести, крики ужаса от сознания пролитой крови невинного ребенка... А звуки все ширились, заполняя пространство небольшого кабинета. Он сидел, прикрыв глаза, и полностью обратившись в слух. Звуки словно пронизывали все его существо, словно растворялись в крови. Побелевшие пальцы вцепились в подлокотники. Давно не испытывал подобных чувств.

Вдруг все оборвалось. Он открыл глаза и увидел перед собой стоящих коллег в белых халатах: большого и маленького, как Пат и Паташон - Шумилова и Головина. Молодой талантливый Шумилов, Василий Николаевич, а для Баталова просто Вася, был отличным хирургом и его постоянным ассистентом, негласно даже считавшийся преемником. Он старался во всем подражать шефу: в ведении дел, в почерке работы за операционным столом. Даже в том, что любил угощать персонал конфетами. Он и роста был высокого и двигался так же ладно, размеренно, как заведующий. Ну, а Головин... Виталий Георгиевич, напротив, был пухлый, маленький, неказистый. Врачебным талантом и рвением не отличался. В отделении его недолюбливали за скуповатость, хитрость и постоянный, с ухмылочкой, вопрос: "А что я буду с этого иметь?" Хотя работать с Головиным было можно. Не худший вариант. Втайне этот лысеющий старче мечтал скорее добраться до пенсии.

- Извините за вторжение, - виновато произнес Головин, взглянув на заведующего.

Баталов встал и выключил плеер.

- Прощу простить, коллеги. Что-то с самого утра потянуло на классику. Заряжаюсь, так сказать...

- Вот уж нашли чем с утра заряжаться, - улыбнулся Головин и сел напротив. - Заряжаться лучше всего с вечера и совсем другой классикой...

Однако Вася Шумилов горячо возразил:

- Да бросьте вы... Это же силища, великий наш бас. - Он в любых ситуациях был за главного. - Это не то что бельканто какое-нибудь заграничное.

- Вот-вот, - Баталов тотчас откликнулся, чтоб поддержать разговор. - У них там все тенора, тенора. А басов сроду не было. - машинально переложил на столе деловые бумаги. - Как Пирогов, к примеру, или Дормидонт Михайлов.

В коридоре стали слышны голоса, ходьба. Донесся грохот старой каталки, позвякивание посуды - больным привезли завтрак.

Баталов поднялся:

- Однако, коллеги, пора нам вспомнить о наших страждущих и болящих. Большие часы в углу зашипели, готовясь отбить девять тяжелых звучных ударов.

После обхода и короткого совещания на третьем этаже, у главврача, все вошло в обычную колею. День потек своим чередом. Его привычное течение было прервано, когда Баталов просматривал в рентгеновском кабинете еще не просохшие снимки больных. К нему подбежала Эмма, явно чем-то озабоченная.

- Алексей! - окликнула она его. - Там привезли больного... Тебе надо спуститься... По-моему, очень тяжелый случай.

Нехорошее предчувствие кольнуло Баталова. С досадой подумал: "Воистину, врач не знает, что его ждет в следующую минуту".

- Пошли!

В приемный покой Баталов шел быстро, широким шагом, так, что полы зеленого халата отлетали в разные стороны. Больничный коридор для его крупной, летящей фигуры казался узким и тесным. Эмма рядом с ним сейчас выглядела особенно маленькой. Постукивая каблучками, она еле поспевала за ним. Но он не обращал на нее внимания. Эмма остановила его: