Ицхак Мерас - Вечный шах

Он потянулся, отвернул край тонкого одеяла и уже хотел было лечь на свою кровать, но Рива спала так крепко, так по-детски сладко, что ему вдруг стало не по себе.

В комнате бьшо два окна: одно выходило на речку, другое - на огороды. Он приоткрыл ставни, запиравшиеся изнутри, и тут же увидел немцев. Они шли пригнувшись, широким кольцом окружая дом. Он затворил ставни и подбежал к другому окну, но и там увидел смыкавшееся кольцо- пригнувшихся солдат.

- Рива! Рива! - окликнул он.

Она проснулась и сразу поняла.

Она знала, что это может случиться. Оба знали и были всегда готовы к этому. Ни она, ни он не удивились, что в конце концов это произошло, хотя в глубине души надеялись: авось обойдется, не всегда же должно быть так. Они не думали, что это наступит так быстро. Хотя, правду сказать, не так уж быстро - они прожили в домике на берегу целый месяц, тридцать дней, и все это время им никто не мешал.

Они присели, каждый у своего окна, возле давно проделанных в ставнях прорезей, и стали ждать.

У каждого был автомат с семью дисками, пистолет и одна граната. Еще вчера гранат бьшо много, но прошлой ночью их передали товарищам из гетто. Там, в гетто, требовались боеприпасы, и они не могли себе оставить больше.

Они дождались, когда немцы подойдут достаточно близко, и одновременно открыли огонь.

"Лишь бы не зашли сбоку, где нет окон, - думала Рива, - лишь бы не догадались влезть на крышу".

Антанас бросил взгляд на Риву, приникшую к щели, и подумал: "Если они залезут на крышу и разберут потолок, то ничего не поделаешь - все кончится быстро. Слишком быстро".

Немцы поднялись, и теперь можно бьшо стрелять.

Они снова стреляли и радовались, что все-таки положение удачное: немцы их не видят, а сами как на ладони.

Бой длился долго.

Когда немцы снова пошли в атаку, оба на миг отдернули ставни, бросили по гранате и тут же снова захлопнули.

Немцы откатились. Собственно, спешить им бьшо нечего. Они даже не пытались влезть на крышу. Отступили подальше и сели покурить. Как бы там ни бьшо, домик окружен, и никому не уйти оттуда.

Рива и Антанас тоже сели. Им тоже требовалось отдохнуть. Они сидели на полу, прислонившись к стене, молча смотрели друг на друга и время от времени поглядывали в прорези ставен: не крадутся ли немцы. Но немцы не торопились. Они лишь изредка постреливали, целясь в окна. Пули давно уже выбили стекла и теперь вгрызались в дерево, лениво потроша ставни. Но это бьшо не опасно. Немцы развлекались. И им, двоим, можно было отдыхать.

"Ты знаешь, о чем я думаю? - мысленно спрашивала Рива, глядя на человека, сидящего перед ней. - Я думаю о том, что мы ведь даже не знакомы. Я не знаю твоей фамилии, а ты - моей".

"Я хочу, чтобы ты думала обо мне, - говорил Антанас про себя, не спуская глаз с сидящей перед ним женщины. - Если бы ты знала, как я хочу этого, то, наверное, думала бы обо мне. Ведь трудно представить себе такое, просто смешно - прожили бок о бок целый месяц, тридцать дней, а ты не знаешь моей фамилии и я не знаю твоей. Ты даже не знаешь, действительно ли меня зовут Антанасом, а я не знаю- ты Рива на самом деле или нет..."

- Моя фамилия Липман. Рива Липман, - сказала она вслух.

Он улыбнулся и ответил:

- Янкаускас. Антанас Янкаускас.

В ее окно со свистом влетела пуля, прожужжала пчелой и швырнула ему в лицо горсть щепок. Оба вздрогнули. Антанас, улыбнувшись, отряхнулся, но улыбка получилась грустной, и Рива подумала: "Мы делаем ошибки, хоть не имеем права ошибаться. Надо было уйти в другое место. Мы же знали, что рано или поздно это случится. Мы сделали большую ошибку. И видно, ошиблись еще где-то, раз они пронюхали, что мы здесь. Пройдет время, и другие узнают об этом, а пока что мы сидим друг перед другом и сами не знаем, где, когда и как совершили еще одну ошибку".

"Задержись они на три дня, - думал Антанас, - им бы уже не найти нас: мы бы спокойно жили на другом конце города и опять вместе с Ривой и другими ребятами ходили на операции".

- Как ты думаешь, наши скоро сумеют уйти в лес? - спросила она.

- Аба предлагает первым делом вывести молодежь.

- В гетто много оружия.

- Все равно всех сразу не уведешь. Лес еще надо завоевать. В трех землянках не больно-то попартизанишь. Понимаешь? Да и гетто тоже надо охранять. Им там трудно. Им слишком трудно. Если бы Митенберг был жив...

Да, если бы Митенберг был жив...

Она вспомнила Гирша Митенберга и вся сжалась.

Думать не хотелось, а все-таки она думала...

Гирша схватили в гетто, но ему удалось бежать. Его искали на всех улочках, по всем домам, но не нашли.