Екатерина Мещерская - Змея

Все четыре флигеля заняты под больничный персонал, а так как я тоже принадлежу к нему, то уж, простите, беру себе на память все, что в силах, ведь все равно чужим пойдет!

Знаете, как говорится: "доброму вору все впору!" Ведь мы обносились так, что воспользовались Вашим гардеробом (оставшимся). Я белье себе и дочерям сшила, опустошив Ваши комоды, и знаете, какие чудные простыни из голландских Ваших скатертей вышли, просто чудо какие мягонькие!.. Посуду и кое-какие мелкие вещи меняю на молоко у крестьян. Из кавказской венгерки, суконной, коричневой, Вашего покойного князя (помните "памятную венгерку", простреленную турецкой пулей, что висела у Вячеслава в кабинете?), я сделала дочери пальто, да какое теплое вышло!..

За Валюшку спасибо! Она ведь Китти боготворит с детства, она ее больше своей старшей сестры Лели любила всегда. Да, кстати, о Леле: она устроилась учительницей в Наре, и там комната пустая. Вы ведь знаете, она тонкая натура, любит красоту, так что увезла туда часть ковров, акварели, ноты, ну, в общем, чтобы поуютнее ей там было. Знаю Ваше доброе сердце, да к тому же если мы не возьмем - возьмут другие.

Жаль мне вас, что вас преследуют, да что делать! Видно, так Богом суждено. А я Вам очень благодарна, вот поживу здесь, послужу, на пенсию выйду благодаря Вам и уж по гроб своей жизни буду за Вас Бога молить!

Преданная Вам Н. А. Манкаш.

Дневник Китти

Ах, как давно-давно я не заглядывала в мой дневник! А нового-то сколько! Я служу! Ура!!! Мне еле-еле удалось избегнуть грозы всего дома Гапсевича. Это небольшого роста, но с большим животиком латыш. Он занимает теперь всю квартиру No 4, бывшей генеральши Грэн. Я его случайно встретила у нас в доме на лестнице, он так строго и проницательно на меня посмотрел, а оказался очень даже хорошим: благодаря ему нас не выселили и мы прописаны в маминой бывшей спальне и кабинете. "Гром победы, раздавайся!" - запел бы Вячеслав. Я каким-то чудом избегла мрачного Гапсевича с его бесконечными службами, которые он мне предлагал, и мне совершенно случайно из-за знакомства в библиотеке удалось устроиться на службу в детский сад руководительницей.

Дом моей дорогой крестной на Поварской весь теперь занят совершенно новыми людьми, и среди них у нас уже есть друзья; так, например, над нами живет певица Большого театра Катульская Елена Клементьевна. Мы очень часто у нее бываем. У нее в квартире живет один пожилой инженер, Илья Ефремович. Он получил высшее образование за границей, там долго жил, он настоящий европеец. Он часто дает нам взаймы любую сумму денег, в промежутки от одной продажи наших вещей до другой. В первом этаже живет приехавший из Ленинграда известный архитектор Дубов, он тоже уже неоднократно приходил к нам и купил у нас ряд вещей, он почти не торгуется, и мама этому очень рада. А я больше всего рада тому, что Валя опять живет с нами. Мы устроили ее на службу, но за полтора года, пока мы с мамой жили в Рублеве, она завела самые настоящие романы, окончившиеся очень неудачно, и теперь ходит, бедняжка, с разбитым сердцем.

Несмотря на то что нас все-таки продолжают выселять, мы живем весело. Многие московские друзья нас нашли, и у нас целыми вечерами толчется народ. Если бы я ходила в театр на все приглашения, то мне не хватило бы недели.

Да, я хотела рассказать о службе. Это детский сад при Коммунистическом университете; сюда со всех концов Союза съехались люди для партийного образования. Мне кажется, их дети родились в вагоне или всю свою короткую жизнь провели на колесах, в дороге. У всех у них нет никакой дисциплины. Едва выйдешь с ними на улицу на прогулку, как они моментально разбегаются кто куда, собрать их совершенно невозможно, некоторые тут же уходят домой и не считают нужным вернуться в детский сад. Нас три руководительницы, и мучаемся мы с ними ужасно. Ни лаской, ни уговорами, ни наказаниями дисциплина к ним не прививается. Порядок у нас такой потому, что сейчас плохо с продуктами питания. Мы не хотим сделать одну из нас ответственной за детское питание - ведь полагалось бы одной заведовать хозяйством, другой ведать воспитательными и образовательными делами, поддерживать связь с МОНО, а третьей уже быть всецело посвященной детям. У нас же так: сегодня я занимаюсь хозяйством, завтра иду в город по делам детсада, а послезавтра занимаюсь с детьми. Когда наступает моя очередь проводить с ними весь день, я провожу его прекрасно, и вот почему. Перед тем как идти с ними гулять, я обещаю им или конфет, или печенья, или ягод, смотря по тому, сколько у меня денег в кармане. и что же? Мои дети выходят на улицу с самым благовоспитанным видом, никуда не разбегаются и во всем меня слушаются. Во время прогулки я покупаю им обещанное, и мы вместе пируем. Правда, мама сердится, что от моего жалованья ничего не остается, но ведь если они разбегутся и не будут меня слушаться, меня и вовсе уволят со службы, а пока я найду новую, нас немедленно выселят как нетрудовой элемент. Мама после тифа еще очень слаба и не может работать. В детском саду дети поднимают невообразимый шум, и, каким бы играм я их ни учила, им ничего не интересно, они предпочитают все время драться и кричат дикими голосами. Из этого положения я тоже сумела выйти: как только обе руководительницы уйдут по делам в город, я вынимаю огромные ящики из буфета. Часть детей садятся в него, а другая часть их катает по всем комнатам. Шум, правда, тоже стоит невообразимый, зато детям весело, они не бьют друг друга, а я могу, сев в стороне, писать стихи и имею время отвечать на письма. Правда, нижние жильцы приходили и жаловались: