Сергей Михайлов - Рабы немы

Я решил проучить его в тот же вечер. Специально задержал выдачу ежедневной порции воды - пускай, думаю, подёргаются, козлы вонючие. К ведру тем временем привязал ещё одну верёвку, закрепив её особым способом, и только после семи открыл люк.

Зверь словно и не сходил со своего места. Сжав кулачищи, он молча стоял прямо под люком и буравил меня злым взглядом. Что ж, тем лучше. Я начал медленно спускать ведро с водой, гораздо медленнее, чем обычно. Зверь и ухом не повёл, хотя ведро висело прямо над его головой. Чуть поодаль маячили встревоженные лица остальных рабов, напряжённо наблюдавших за движением ведра. Я заметил, что у старика рассечена губа.

Всё, пора! Я наступил на верёвку ногой; ведро замерло. С силой дёрнул за ту, вторую верёвку. Ведро качнулось - и вдруг резко перевернулось. Вода с шумом полетела вниз, мгновенно окатив Зверя с головы до ног. Бомжиха взвизгнула и отскочила назад. Старик трёхэтажно выругался, безнадёжно махнул рукой и пополз в свой угол.

А этот урод даже не шелохнулся! Только глухо зарычал, как бы в оправдание своего прозвища. Вода ручьями лилась с его одежды, мокрый песок под ногами набух и превратился в полужидкое месиво. М-да, крепкий орешек... ну ничего, разгрызём и его. Времени у меня предостаточно.

Ночью я проснулся от шума драки. Внизу, в моём гадюшнике, вовсю шла месиловка. Вмешиваться я не стал: пускай порезвятся, уроды, коли приспичило. Кто там кого метелил и за что, сказать было трудно, но ясно было одно: появление Зверя в "дружной" компании моих рабов нарушило былое единодушие, привело к расколу. Впрочем, какая мне разница? Какое мне дело до их разборок? Я - хозяин, и в междуусобицы моих рабов вникать не намерен. Пускай разбираются сами.

Наутро выяснилось, что Зверь собрал всё тряпьё в кучу, устроил себе лежанку, прямо посередине помещения, там, где посуше, и теперь дрых без задних ног, оглашая спёртый воздух погреба мощным храпом. Остальные рабы ютились по углам, но при моём появлении тут же вскочили на ноги и дружно проскандировали привычное утреннее приветствие. В знак поощрения я швырнул пацану очередную дозу его зелья; задвинувшись, он тут же скинул штаны и обречённо поплёлся к старику в его угол. Тот тоже сопротивляться не стал и оголил свой прыщавый зад. Да-а, великое дело - дрессировка!

В тот день я не стал лишать их воды. Зверя за один день не обломаешь, для этого нужно время. Подождём. Пусть пока пьют свою тухлую воду, хрен с ними.

Однако Зверю и на этот раз удалось показать свой норов. Едва только ведро с водой коснулось пола погреба, как этот боров ухватился за верёвку и с силой дёрнул её на себя. От неожиданности я едва не потерял равновесие и чуть было не сиганул вниз, но вовремя догадался выпустить верёвку из рук. Она скользнула в отверстие люка и бесформенным блином сложилась у ног Зверя. Он злорадно оскалился и сплюнул прямо в ведро. Потом уселся на полу, зажал ведро между коленей и принялся жадно пить. Пил долго, с перерывами, а напившись, отвалился на спину, однако ведро из ног так и не выпустил. Было ясно, что ни с кем делиться он не собирается. Что ж, он всё ещё чувствовал себя хозяином. Поглядим, что будет дальше.

Ведро он мне так и не вернул. Хорошо же, думаю, мы тоже не лыком шиты. Хрен вы теперь от меня что получите! Сказано - сделано. На следующий день ни питья, ни жратвы я им не дал. Ничего, поголодают денёк-другой, посговорчивей будут.

И в ту же ночь Зверь лишился своей власти. Я это понял поутру, едва открыл люк в гадюшник.

Зверь, крепко связанный по рукам и ногам моей же верёвкой, лежал на полу и дико вращал глазами, а четверо других рабов, пустив ведро по кругу, допивали остатки воды. Воды было совсем чуть-чуть, всё остальное вылакал этот непокорный дебил, возомнивший о себе хрен знает что. Опорожнив ведро, трое рабов разбрелись кто куда, а четвёртый, старик, остался у люка. Задрав голову, он крикнул:

- Эй, хозяин, забирай свою посудину! - и швырнул пустое ведро мне наверх. Я едва успел его поймать.

Ума не приложу, как им удалось связать Зверя? Наверное, шарахнули чем-нибудь по башке - он и отключился. А теперь поочерёдно дежурят возле него, чтобы он, не дай Бог, не развязался. Тогда им точно каюк. У этого выродка достанет ума переломать кости своим сокамерникам.

Так прошло несколько дней.

В середине августа зарядили дожди, уже по-осеннему холодные, колючие. Я раздобыл для себя телогрейку да пару старых ватных одеял, а на ночь теперь включал электроплитку. Не замерзать же мне в этой конуре! Пора было подумать и о предстоящей зимовке.