Валерий Мисилюк: И где мои трусы

Мисилюк Валерий Олегович

И где мои трусы?

("Рассказы о врачах")

С Лёшей я познакомился случайно. Он был не моего круга общения. Его папа был управляющим одного из самых крупных банков в городе. Но папы управляют банками, а случайности - этим миром.

Прохожу я как-то поздно вечером мимо гаражей, а там три здоровенных молодых обалдуя пинают кого-то на земле. А он не выпускает из руки собачьего поводка. И милому щеночку английского бульдога тоже достается от бандитских ног. Но оба молчат, только сопли кровавые пузырями надувают. Мне стало жалко собачку.

- Пацаны, не устали?

- Иди, дядя, куда шёл! - Так, есть повод вмешаться!

- Куда, я не понял, ты меня послал? - Но парни чувствовали свою силу и наглели. Один разбежался, и в прыжке пытался ударить меня ногой в голову. Джеки Чан недоделанный. Думать надо, я сто двадцать килограммов живого веса имею! Он упал у моих ног и замер неподвижно.

- Ого! - Сказал второй бандит.

- О тож! - Ответил я.

- Ну, мы пошли? - Вежливо спросили присмиревшие ребята, поднимая безжизненное тело своего товарища.

- Хай вам щастыть!

Вы, конечно, догадались, что битыми оказались Лёша и Жорик. Они не знали, как меня благодарить. Ну а поскольку дело происходило на Украине, а я месяц назад родил сына.... В общем, Лёша и его жена Надя предложили быть крестными моему Грине.

Так, заканчиваем вступление и переходим непосредственно к трусам.

Звонит мне не так давно рано утром Надя, и плачет:

- Жорику плохо, позавчера занозу в лапу загнал, а сегодня нога, как бревно, а он задыхается! А Лёша уехал в командировку-у-у-у! - Надя, естественно, не работает. Домохозяйничает. Жорик им, как сын. Я тоже вчера поздно ночью вернулся из Киева, и спросонья еще плохо соображаю.

- Сейчас приеду! Не реви!

У Жорика, действительно, огромный гнойник на передней лапе. Отек аж до шеи. А шеи-то у него нет! Оттого и дышать трудно! Плюс интоксикация страшная!

- Давай, - говорю, - нож и спирт, будем операцию делать. Будешь ассистировать. Да, забыл сказать! В прежней инкарнации я был хирургом. А Надя - медсестрой. Я же говорил, что судьбы наши тасуются, как карты. Надя медицину еще помнит:

- А наркоз?!

- Какой, на фиг, наркоз! Собака сейчас помрет! Держи крепче! - я быстро протер столовый нож самогонкой, которую Надя принесла вместо спирта, и одним движением рассек гнойник вдоль всей лапы. Жорик только пукнуть успел! И стал интенсивно вылизывать лапу. Через полчаса ему стало значительно легче. Он лег на фирменный матрасик, на свою толстую спину. Держа больную лапу на весу, захрапел. Но дышал свободно.

- Ну, что, доктор! Давай операцию обмоем! - Наде нужно было снять стресс!

- Лёша неделю назад самогонку выгнал - просто песня! Настоял на женьшене! Специально за ним на Дальний Восток летал! - В этой банкирской семье трудоголиков было единственное хобби. И папа, и Лёша, и два его младших брата, занимались самогоноварением! Вдохновенно, и не жалея средств. Получался у них не банальный напиток из воды, сахара и дрожжей по формуле сто - один - три. Лёшина самогонка по себестоимости была в сто раз дороже коньяка Хеннеси! Он мог заказать в Крыму пару бочек редкого сорта винограда, а потом два выходных выбирать только качественные ягоды! Затем просил моего трехлетнего сына залезть в бочку и давить виноград ногами!

- Он у тебя еще безгрешный, так что энергетика у него должна быть хорошей. - Маленькому беззубому Лёвику, моему второму сыну, давали по той же причине пожевать виноград, а потом этот жеваный виноград бросали в бочку для брожения. Вместо дрожжей.

Для получения качественной воды на Лёшиной даче пробурили скважину чуть не до центра земли! И вода оттуда шла с примесью серебра! Самогонный аппарат им изготовили на ракетном заводе по оборонным технологиям! На нем смело можно было лететь в космос. А на чем он только не настаивал свой божественный напиток! Куда только не летал за пришедшими в голову ингредиентами! Удовольствие весь этот процесс приносил Алексею ни с чем не сравнимое! Вот такой поэт самогонки - мой кум! Но мы всё до трусов никак не доберемся.

Выпили мы с Надей по рюмочке. Выпили по две. Выпили по три. Выпили по четыре. Ломоносова Лёша не уважал, поэтому делал самогон восьмидесятиградусным.

- Он как раз в желудке до сорока градусов разбавляется!

Проснулся я на диване в кухне. Подушка под головой, сам заботливо пледом укутан. Нади нет. Я попил лимонаду и стал пьянее прежнего! Оделся, подмигнул повеселевшему Жорику, и пошел домой. Только трусов своих я не нашел. И это несколько смущало мой пьяный мозг. В голове почему-то вертелась глупая присказка: