Юрий Нагибин - Бабье царство

- Тпру... закуривай!.. - баском говорит парень лошаденке, сворачивает плуг на бок, быстро и ладно выпрягает коня и, пустив его на траву, тянется за тавлинкой.

Он успевает свернуть папироску из табачной пыли и прикурить от кресала, когда подошли девушки. Это Дуняша и ее подруга - быстроглазая Химка Девушки поздоровались с парнем, и Химка отошла в сторону, как и полагается при встрече тех, кого в деревне давно уже объявили женихом и невестой.

- Ты чего не пришла вчера? - спросил Колька Крыченков Дуняшу. - Я до самого комендантского часа ждал.

- Не могла.. - ответила та тихо.

- А чего ты делала? - с тревогой спросил Колька

- Стирала я. С фрицевыми поносками допоздна на реке провозилась...

- Вчера потеха была, - со смехом говорит Колька. - Каспа баб спасал! Он огляделся, обнаружил старое воронье гнездо, нахлобучил на голову, из нескольких соломинок сделал себе усы и, подобрав кривую орясину, взобрался на костлявую спину лошаденки. У Кольки - несомненные актерские способности.

Он вытянул тонкую шею, выпучил глаза, задвигал соломенными усами и стал, ни дать ни взять, Каспа в излюбленной роли.

Девчата рассмеялись.

- Юные поселянки, - важно и тупо проговорил Колька, - я есть добрый рыцарь Дон Кихот...

Испуганно охнула Химка - из оврага вылез кривой помощник старосты.

- Вон-на! - проговорил он с каким-то удовольствием. - В рабочее время тиятрами пробавляемся!.. Так и запишем. - Он вынул из кармана засаленную книжицу.

- Не, пан! - испуганно вскричала Дуняша. - Мы свой урок выполнили. Домой идем.

- Петриченкова и Носкова?.. - Помощник старосты поглядел на Дуняшину подругу. - Ладно, это мы проверим. А ты, скажешь, тоже выполнил урок? обратился он к Кольке.

- Уж и покурить нельзя? - независимо, хоть и с беспокойством, ответил тот.

- Всыпят десяток горячих, будешь знать перекур... и за тиятры еще надбавят! - пообещал помощник старосты и, спрятав книжицу, зашагал прочь.

- Коль, что же это?.. Неужто тебя накажут? - со слезами заговорила Дуняша.

- Еще чего! - хорохорился Колька. - Подумаешь, испугал!.. Пусть только тронут, сразу к партизанам уйду.

- Будь я мужчиной, дня бы здесь не осталась, - заметила Химка

- Нешто я виноват? - обиженно сказал Колька. - Когда наши в лес уходили, у меня, как на грех, пятку нарвало... А знаете, третьего дня пошел я в Крупецкий бор и стал сигналы подавать. И куковал, и глухарем щелкал, и дроздом свистел - ни черта!..

- Тс! - предупредила Химка - Может, этот черт кривой где хоронится.

- Ну его к дьяволу!.. Дунь!..

Он быстро нагибается и целует Дуняшу в краешек рта

- С ума сошел!

- Есть маленько!.. - Колька пытается повторить маневр, но сейчас Дуняша начеку и ловко увертывается.

Девушки со смехом убегают. Колька победно глядит им вслед...

Раннее утро. Задами деревни пробираются Надежда Петровна и Анна Сергеевна.

- Помощник старосты донес, - говорит Анна Сергеевна

- Теперь одна надежда, что Каспа бухой, - говорит Надежда Петровна Коли он Дон Кихотом себя мнит, будет нам защита

- Это точно! - подтвердила Анна Сергеевна - Но если трезвый, лучше не суйся, Петровна..

- Слава богу, тверезый он редко бывает... Женщины подошли к избе, выделяющейся среди других изб своим опрятным, даже нарядным видом.

- Ты поувертливей будешь, пошукай, какой он, - попросила Надежда Петровна - Главное, на усы гляди. - Ежели торчком стоят, значит, пьяный. Ежели...

- Да знаю!.. - Анна Сергеевна скользнула под ветку рябины и скрылась в зарослях.

Некоторое время слышны лишь шаги прохаживающегося возле крыльца часового и знакомая песня о "льющихся слезах", которую он мелодично насвистывал. Затем из-за кустов бесшумно выскользнула Анна Сергеевна

- Беда, Петровна, усы книзу висят!..

Староста Большов отпил рассолу из глиняной посудины и поставил ее на стол.

- Помилуй малова, пан, - смиренно просит Надежда Петровна. - Неровен час - забьют.

- Не забьют, - скучным голосом отзывается Большов. - Всыпят горяченьких в пропорции, только умней станет.

По огуречной лужице на столе поползла, увязая лапками, крупная изумрудная муха Большов прихлопнул муху и счистил с ладони мушиную грязь.

- Нельзя, пан, молодого юношу, как нагадившего кобеля, перед всем народом сечь. Нельзя, чтобы соседи, дружки, невеста, чтобы мать, его рожавшая, видела, как он, голый, в своей крови вертится. Да это ж хуже, чем сто раз убить человека!

- Вон как заговорила, комиссарша! - с насмешкой и горечью произнес Большов.

- Какие же мы комиссары? Мы всю жизнь с косой и плугом дружили, с зари до зари робили, смертельно уставали...