Николай Наседкин - Казарма

Сапёр: - Я не рвал!

Капитан: - А меня не интересует.

Другой сапёр: - У меня же украли простыню, я не виноват!

Капитан: - Так я, что ли, платить за неё буду, сынок?

Сапёр: - Я платить не бу-у-уду!

Капитан: - Что, блоть заела, сынок? Я блоть-то вышибу!..

Третий сапёр: - Товарищ капитан, у меня же целы обе простыни, посмотрите - ошибка вышла.

Капитан: - Тебе их подменили, сынок.

Сапёр: - Да какой же смысл? Кому ж за меня платить охота?

Капитан (наморщив лобик): - Ну ладно. Старшина, с этого не бери...

Вообще, надо сказать, с капитаном Борзенко тяжко общаться. Низкого роста, приземистый, с тёсаными чертами лица и неприятно свинцовым взглядом, он, если был бы артистом, наверняка играл бы роли полицаев, главарей банд, насильников и прочих выродков. Любимое свое присловье "сынок" он произносит так, как другие произносят слово "сволочь". Он служил одно время заместителем начальника штаба нашего полка, а затем его бросили (или сбросили - в стройбате ротами командуют лейтенанты) на должность командира 5-й роты для поднятия в ней дисциплины и порядка. Полк вздохнул с облегчением, 5-я рота охнула. Жора не давал вздохнуть - сплошные проверки, ревизии, шмоны, репрессии, придирки, наказания... Жора любил приговаривать.

- Я чикаться долго не стану: раз и - тама (то есть - на губе)! Не понял, сынок, - ещё раз. Ещё не понял - ещё пойдешь отдыхать... Я блоть-то вышибу!

...Итак, сапоги мои возвращены, настроение ещё есть. Да и как ему не быть...

Маша!..

Надо ещё раз пройтись по своёму докладу. Вечером - отчётно-выборное комсомольское собрание. Я официально передаю звание комсорга 5-й роты молодому Бражкину. Событие вроде бы и не мирового уровня, но дело в том, что доклад отчетный написал я не совсем нормальный. Я решил на собрании сказать правду. Вот и всё. Исписал я всего три тетрадных странички.

"Товарищи комсомольцы!

Меня избрали секретарём комитета ВЛКСМ роты восемь месяцев назад. Что удалось сделать за это время? Скажу сразу - практически ничего.

Все вы знаете, что комсомольская жизнь в нашем подразделении не кипит, не горит, а еле теплится. Единственное, может быть, что и есть - это редкие собрания (за восемь месяцев их было два), которые мало чем отличаются от производственных: выступают на них командиры, бригадиры, разговор идёт о выполнении соцобязательств, воинской и трудовой дисциплине и прочих важных, но к комсомольской тематике имеющих косвенное отношение вещах.

Еще у нас в первичной комсомольской организации стопроцентная уплачиваемость взносов. Но разве это плюс, если смотреть правде в глаза? Как у нас собираются взносы, знаем все, да молчим. Я как секретарь, да ещё призвав для подстраховки замполита роты товарища Касьянова, вынужден прямо из рук кассира забирать выдаваемые деньги, отсчитывать взносы, а оставшееся отдавать военному строителю, если, правда, командир роты эти остатки за порванное постельное бельё не реквизирует. И при этом я выслушиваю возгласы недовольства - не желают комсомольцы платить членские взносы, не хотят. Хотя у многих это, так сказать, единственное комсомольское поручение.

И здесь же сразу о другой денежной проблеме. Некоторые комсомольцы из последнего, майского, призыва просто умоляют меня забрать у кассира их получку, держать у себя, а потом, взяв взносы, незаметно возвратить им остальные деньги. Почему? Опять же всем известно: так называемые деды, в том числе и комсомольцы, просто-напросто отбирают деньги у молодых. Вот о чём надо говорить на комсомольских собраниях!

Надо говорить и о том, почему у нас в подразделении сложилась такая ненормальная обстановка. Почему возможны такие случаи, как с Мерзобековым? Для воинов последнего призыва в двух словах поясню: старший сержант Мерзобеков, комсомолец, когда его сняли с должности старшины за нарушение воинской дисциплины, напился вдрызг и терроризировал целый вечер роту бегал по казарме, кричал, дрался, оскорблял кого ни попадя. И все терпели, хотя в роте без малого сто двадцать человек...

Я говорю сейчас о давнишнем случае, а не о сегодняшних, чтобы не прослыть фискалом. У нас ведь не принято об этом говорить, а надо бы, и именно на комсомольских собраниях.

Надо поднимать вопросы и такие: почему у нас комсомольские поручения имеют всего человек 10-15, а выполняют их добросовестно и того меньше. Да и кто будет выполнять поручения, активничать, если больше половины комсомольцев - и это отлично известно! - получили комсомольские билеты вместе с военными билетами в последний момент перед отправкой в армию. У нас же почему-то принято буквально загонять призывников в ряды ВЛКСМ.