Николай Наседкин - Осада

В дверь начали долбить ногами.

- Открывайте, эй! Щас дверь высадим!

Хорошо, что Антон нынешним летом, во время ремонта, укрепил замки набил на дверь металлический лист от старого фотоглянцевателя. Замки сидят прочно. Цепочка - надёжная. Но вот сама дверь - злым ударом пробить насквозь можно. Ведь хотели, хотели полностью дверную коробку заменить - пожалели грoши, отложили на потом.

Дверь трещала, тряслась - минут через пять-десять рассыплется. Что же делать?

- Наташка, быстро - молоток и большие гвозди!

Антон сбросил плащ, кинулся на лоджию. Какое счастье, что не успел сделать полки - всё тянул. Две доски - натуральные, толщиной почти с кирпич, одна метра два, другая чуть короче - лежат голубушки. Антон втянул их в прихожую, примерил - в аккурат. Длинная доска перекрыла через центр дверь по высоте, вторая ловко уперлась в плинтус напротив и - под углом к первой. Так, где гвозди?..

В это время погас свет. Гады! Вырубили пробки в коридоре.

- Вера, зажги фонарик!

Яркий луч заплясал по потолку, опустился на дверь.

- Наташа - свечи! - приказал Антон.

Сам принялся вколачивать гвозди, соединяя доски в крепкий упор. Наташка поставила на полочку сувенирный канделябр с тремя цветными стеариновыми столбиками, суетливо подожгла. Закачались тени по углам. Наташка снова примостилась на табурет. Антон притащил из кухни хлеборезную доску, приладил над упором, пригвоздил к вертикальной доске и к двери насквозь. Всадил гвоздей восемь. Вот так! Сел рядом с Верой на полированный обувной ящик. Все трое напряженно уставились на замки.

С той стороны громили уже всерьёз. Плечами, подошвами. А это что? Хр-р-рес-с-сь! Похоже - ножом располосовали обивку. Хр-р-рес-с-сь! Ещё...

- Везёт, что коридор у нас узкий: разбежаться и садануть как следует не смогут, - деловито сказал Антон, прерывисто вздохнул.

Вера посмотрела на него жалким, каким-то затравленным взглядом.

- Что же соседи, а? Антош, что же соседи, а?

При неровных бликах свечей лицо её походило на гипсовую маску.

- Надо в 92-ю стучать, - встрепенулся Антон.

Он - прямо в заляпанных туфлях - побежал в комнату, по ковру, приник к узкому пространству меж книжными полками и сервантом. Постучал костяшками пальцев - до боли, до онемения. Тихо. Заколотил кулаком. Схватил вазу хрустальную из серванта - донышком, тяжёлым, литым. В обоях появились вмятины. Ни отзвука! Чёрт! Неужто дома нет? Да - дома, дома: притаились, замерли. Ну только б позвонили по ноль-два...

Хотя, хотя...

За стеной, в двухкомнатной 92-й, жил болгарин Валентин с русской женой и пятилетней дочкой. Всего неделя, как он вернулся из больницы - лежал месяца два, а то и больше. Да, точно, в августе ещё как-то в субботний вечер, было светло совсем, спустился Валентин в тапочках за почтой. Между третьим и вторым этажами на площадке стояли - человек пять. Пили "чернила", курили. Валентин протиснулся бочком, пробормотал с улыбкой:

- Что, ребята, больше места нет?

И пошёл. И тут же сел. Ударили по голове бутылкой. Били-пинали его всего минут пять, но так размолотили, что врачи еле склеили. Теперь Валентин ходил согнувшись, бочком - такое впечатление: вот сейчас - раз! - и рванёт, помчится прочь, прикрывая голову руками...

В другую сторону, в 94-ю, стучаться тоже бесполезно: сосед, ветеран орденоносный без одной ноги - лечится в санатории, перед отъездом просил почту забирать из ящика.

Тупик.

Антон, подсвечивая фонариком, прошёл на кухню, достал лёдяное пиво из темного холодильника, отбил пробку о край стола, не отрываясь выцедил - аж зубы заломило. Вернулся в прихожую. Жена с дочерью все так же оцепенело не сводили глаз со вздрагивающей двери, сосредоточенно слушали угрозы.

- Открывайте, мать вашу! Хуже будет!..

Антон машинально взял открытку из газет, подсветил - уведомление с ГТС: телефон будет установлен в четвёртом квартале следующего года. Антон скомкал открытку, отшвырнул. Пошарил в нише за ящиком с инструментами, достал туристский топорик, расчехлил. Деловито попробовал пальцем лезвие. Поставил рядом с собой, прислонил к стенке.

Вера, странно апатичная, усмехнулась обидно: куда тебе! Антон и сам в глубине души сознавал - ударить человека топором он не сможет. Хотя топорик покупался именно для самозащиты - без него Антон не ходил на рыбалку, не выезжал в лес по грибы. Топорик у пояса придавал уверенности, спокойствия. Когда в лесу встречались люди, мужики, Антон расчехлял топорик, приготовлялся к столкновению, но всегда потаенно надеялся: до схватки не дойдёт. Увидят, что вооружён - отстанут. Главное - посуровее лицо сделать и напружиниться.